Main » 2008»Сэтинньи»9 » Николай ПОЛИЩУК. «Новые автономисты» в поисках идентичности
Николай ПОЛИЩУК. «Новые автономисты» в поисках идентичности
18:02
http://www.regrus.info/ Николай ПОЛИЩУК/ 2008-11-07 18:39:56 «Новые автономисты» в поисках идентичности
Обозреватели общественно-политической ситуации в России, очевидно, уже обратили внимание на интересную тенденцию — возрастание в общественных настроениях своеобразного регионального патриотизма как специфической демонстрации своего неприятия нынешнего курса центральной власти.
О четких проявлениях этого движения говорить пока что тяжело, тем более что современный русский регионализм является явлением непубличным, дистанционированным от политики, за пределами Российской Федерации не очень заметным. Однако внутри страны противопоставление регионов центра и автономистских традиций официоза становится все более популярным.
Возрождение Северной Ингрии
В Петербурге флаги с синим крестом на желтом фоне в последнее время можно увидеть не реже чем официальные государственные триколоры. Они размещены где попало — на окнах, за лобовым стеклом машин, на разных местных интернет-форумах, в символике футбольных клубов (в частности ФК «Ораниенбаум») и на концертах альтернативных музыкантов. Парадоксально, но идея возрождения карликовой республики Северной Ингрии, которая существовала на территории нынешней Ленинградской области в 1918–1921 годах, все больше становится популярной среди местных интеллектуалов. Нет уже даже поселка Кирьясало — столицы Ингрии, после репрессий и депортаций в регионе сильно изменился национальный состав, но это абсолютно не мешает местным жителям называть себя «ингерманландцами», массово издается литература с лозунгами «ингерманландской обособленности» от всей остальной России.
Отдельно подчеркивается фактор «европейскости», «демократичности» местного населения на фоне «азиатчины» и «тоталитарности» всей остальной Российской Федерации.
Какой-то «ингерманландской идеи» как целостной мировоззренческой концепции не существует. Кое-кто из ее адептов считает «золотым веком» Ингерманландии времена ее пребывания в составе Новгородской земли, подчеркивая местные демократические традиции, уничтоженные при захвате этой территории Московским княжеством. Представителям угро-финских национальностей более импонируют времена нахождения здешних земель в составе Шведского королевства. Ультраправым нравится Ингерманландия как символ противостояния большевикам во время гражданской войны. Но все они сходятся в одном — отрицании какой-либо общности этой территории с историей всей остальной России. Например, популярный сайт ingria.info в разделе «Наше кредо» так описывает видение этого края: «Мы — самодостаточный регион, неотъемлемая часть Балтийского региона и Европы в целом. Наше свободное, поступательное развитие тормозится Московией — ее поборами, войнами, провокациями, подавлением свободы и навязыванием азиатского образа жизни».
Возможно, появление движения за «самостоятельную Ингерманландию» — это специфический протест против шаблонов официального великодержавного официоза, а возможно, причины лежат и глубже. Поскольку подобный региональный сепаратизм в последнее время процветает и на других русских землях — от Дальнего Востока и до Карелии, от Псковской области, Поволжья и до Калининграда, — реанимируются идеи местного автономизма.
От Сибири до Калининграда
В целом в России, как и в любом федеративном многонациональном государстве, всегда есть люди, недовольные центральной властью. Не говоря о том, что в начале девяностых в ходе так называемого «парада суверенитетов» множество национально-административных единиц получили широкие права в сфере самоуправления.
С приходом к власти команды Путина полномочия регионов были ослаблены, но за это главы национальных республик в составе РФ получили в своих регионах практически царскую власть, которую украсили национальным колоритом в меру своих сил и желаний, вплоть до введения неоязыческого «учения Айии» в учебные программы школ и вузов Якутии. Уникальность нынешней ситуации в том, что теперь за свою обособленность борются не национальные образования, а регионы, где этнические россияне составляют большинство населения, кое-где — подавляющее большинство.
Характерным является пример адептов «Сибирской Вольготы», которые довольно громко заявили о себе в июне этого года, отметив девяностолетие принятия в Омске «Декларации о государственном суверенитете Сибири» и создание Сибирского временного правительства. Хотя ядро нынешних «сибиряков-самостийников» составляет сравнительно небольшую группу краеведов и филологов, сформированную в борьбе за признание отдельного «сибирского языка», идеология движения похожа на ингерманландскую — это апелляции к событиям времен гражданской войны и противопоставление «свободного» прошлого «авторитарному» настоящему.
Идеи «независимой Сибири» или «свободной Ингерманландии», как правило, включают в себя большой заряд неприятия московской элиты и центральных органов власти Российской Федерации — отношение к ним у «новых сепаратистов» откровенно враждебно. Нередко их адепты для определения РФ употребляют пренебрежительные термины «Эрефия», «Рашка» и т.п. Может показаться парадоксальным, что при этом центральная власть, которая проявляет демонстративную и даже чрезмерно демонстративную (учитывая деморализованное состояние и раздробленность оппозиционеров) жестокость по отношению к официальной политической оппозиции, обнаруживает крайнюю терпимость к носителям автономистских идей. Объяснение, возможно, кроется в том, что «автономисты» пока что воспринимаются Москвой как участники своеобразных ролевых игр или как реставраторы исторического костюма — словом, как явление несерьезное. Тем более что они не организованы, не имеют поддержки из-за границы и за ними не стоят хоть сколько-нибудь заметные политические силы. Ну не считать же таковой, например, карликовую калининградскую Балтийскую республиканскую партию? Наоборот, «духовная эмиграция» в поисках региональной идентичности отвлекает потенциальных оппонентов режима от участия в деятельности «официальной» оппозиции — к тому же Каспарову у правдивого ингерманландца симпатии будет отнюдь не больше, чем к Путину. То есть перед нами неплохой способ «поддать пару» народного недовольства, ничем не рискуя. Приблизительно, как и советской власти не сильно угрожало «легализованное диссидентство» в форме чтения «Литературной газеты».
С другой стороны, автономистские движения, поскольку властью не преследуются, понемногу превращаются в массовые организации противников режима, откуда можно будет черпать как кадровые резервы, так и подвергать испытанию новые идеи или формы сопротивления. Кроме того, возрастание роли административно-командных методов в политике и жизни современной Российской Федерации будет все больше заострять противостояние между властью и «неформалами», построенными по принципу низовой инициативы. Сегодня трудно сказать, смогут ли выйти «новые автономисты» за пределы своей клубности и элитарности. Тем не менее очевидно, что на лояльность с их стороны русской власти рассчитывать нечего, зато в случае каких-то непредусмотренных изменений в Российской Федерации эти движения могут стать заметным дестабилизирующим фактором.
