http://www.novayagazeta.ru/data/2009/118/01.html Если не учитывать фальсификации, в Мосгордуму прошли пять партий. Результаты: «Единая Россия» — 36,7%, КПРФ — 28,4%, «Яблоко» — 14,9%... Интернет полон электоральных приколов, и это говорит о психическом здоровье нации. Однако шутки раньше или позже заканчиваются. Речь, в конце концов, о будущем России. Через год-два этап спасительного юмора пройдет. Тогда или народ погонит потерявших честь и совесть начальников, или эта команда загонит народ в стойло. Второе более вероятно: такие люди от власти по-хорошему не отходят. Тем паче с багажом явно противозаконных деяний на горбу. Так что давайте всерьез.
Между советской системой политических ценностей, которую исповедует путинская элита, и как бы демократическим инструментарием, которым она норовит пользоваться, есть противоречие. В СССР было просто: явка 99,8%, столько же голосовали «за». Никаких данных по регионам и по участкам, наблюдателей, партий — и никаких лишних вопросов. Всем ясно, что фуфло. Ну и что? Заткнитесь. Травите анекдоты на кухне. Номенклатура шагала от победы к победе, прикрываясь от действительности газетой «Правда». Пока и вправду не сгнила вместе со страной. Нынешнему начальству сложнее — мы на развилке. Проблема не в том, какая партия лучше, а — куда нам теперь, вперед или назад. Закон над властью или власть над законом? Единый день голосования 11 октября показал: власть избрала второй вариант. Все остальное — следствия.
Цифры попадают в избирательные протоколы из трех источников: а) реальный электорат, то есть обычные люди; б) управляемый электорат, зависящий от воли начальства (население военных частей, больниц, мест заключения, работники некоторых специфических производств); в) виртуальный электорат («мертвые души», плоды вбросов, «карусельщики» и т.д.).
В отличие от демократической общественности, электоральная администрация давно смекнула: чем меньше реального электората, тем легче добиться нужных результатов с помощью управляемого и виртуального. Особенно хорош последний: безотказно подключается в критический момент и почти бессчетен. За что его сильно не любят конкуренты, наблюдатели, журналисты и разного рода законники. Поэтому задача властей формулируется так, чтобы законы не мешали административному творчеству. В том числе законы статистики и теории вероятностей.
Посмотрим, как «делается» явка, на примере обычного московского района Свиблово, где перед выборами было образовано 14 участков. Первая сводка по явке дается в 10 утра. По участкам она колеблется от 1,5 до 2,7% — абсолютно нормально для утра, но больших перспектив не обещает. К полудню при средней явке 10,1% разброс данных от 8,6 до 11,3% Тертый статистик скажет, что дисперсия* маловата, но… всякое бывает. В 14 часов средняя явка выросла до 18,2%, а размах колебаний по участкам уменьшился (между 17,8 и 18,8%). Такое при естественном порядке вещей вообразить тяжело, но все-таки можно. Наверно, чтобы мы зря не мучились, районная комиссия в 16 часов ставит все точки над «е»: явка 27,3% по всем 14 участкам! Дисперсия — абсолютный ноль. Такого точно не бывает, если, конечно, мы говорим о живых людях. Это такая же диковина, как и электричка из 14 вагонов, в каждом из которых заняты 27,3% сидячих мест.
Примерно ясно, что случилось. К полудню «рулевые» поняли, что кривая активности реального электората выводит на итоговый уровень около 20%. Маловато. Обратились к помощи электората виртуального. Он, как и положено сказочному герою, к 16 часам легко выправил дефект, после чего участки могли опять расслабиться. Настолько, что еще через два часа, к 18 часам, на участке №766 обозначилось даже снижение явки на 0,1%. Это нелегко представить физически. А в целом по району за этот интервал суммарная явка подросла лишь на 0,3%, хотя за два часа до того прирост составил целых 9,1%. То есть виртуальный электорат отправили отдыхать, а реальный, как прежде, остался вяловатым. Получается своего рода фигурное катание: от интервала к интервалу прирост активности скачет в 30 раз, но при этом пируэты всех 14 участков потрясающе синхронны.
Понятное дело, раз потревожили виртуального молодца, то не только ради явки — пусть заодно поддержит кого надо.
Второй раз к подтасовкам обычно прибегают после закрытия участков, для наведения глянца. Это отражается в неестественно высоком приросте активности в последние два часа голосования. В случае Свиблова максимальный финальный скачок зафиксирован на участках №764 (+12,5%) и №768 (+8,0%). Здесь синхронность исчезает — каждый бьется, как умеет. По совпадению на этих же участках зафиксированы локальные максимумы голосов за «Единую Россию» — 59,3 и 59,7% соответственно (при средней по району величине 52,3%).
Довольно скромно. Суммарная явка только 30,7%, заметно ниже средних по городу результатов. Район Свиблово с точки зрения электоральных странностей самый что ни на есть скромняга. Но и здесь есть над чем задуматься.
Было бы нечестно поливать всю избирательную систему города. В том-то и дело, что пациент скорее жив, чем мертв, хотя состояние быстро ухудшается. Есть участки и целые районы, про которые ничего плохого не скажешь. Их сотни. Трудно сказать почему. То ли там принципиальные комиссии. То ли опытные и добросовестные наблюдатели. То ли начальство просто прикинуло, что нужные цифры проще «сделать» в другом месте.
Но надо иметь в виду, что, во-первых, «чистые» участки — не правило, а исключение. Во-вторых, они сохранились только потому, что есть много «грязных» участков, где можно компенсировать «недобор» за счет «виртуалов». Свои «чистые» участки умная бюрократия знает, ценит и умело использует в качестве витрины. Пример эталонной чистоты дают Раменки, Гагаринский и Тверской участки, на которых голосовали президент, премьер и мэр столицы. Средний результат поучителен (табл. 1).
Хотя и на «эталонных» участках без жульничества не обошлось. При Советах это называлось «втирать очки». Например, в Раменках и в Гагаринском районе на президентских выборах 2008 года массово использовались комплексы обработки избирательных бюллетеней (КОИБ). Тогда из-за этих спятивших машин в Москве возник переполох: оказалось, что электронный протокол подправить труднее, чем бумажный. Вследствие чего на участках с КОИБ явка и доля «правильных» голосов систематически получались ниже, чем в целом по городу. В масштабах столицы минус 5–6% — это сотни тысяч человек.
В общем, к октябрю КОИБы грамотно переставили, чтобы картинка была не столь выпуклой. Оговоримся, кстати, что, по предварительным расчетам, полностью избавиться от зловредных сканеров все-таки не удалось. На «электронных» участках явка все равно получилась на 2–3% ниже, а результат «Единой России» провалился на 3–4%.
Так или иначе, ни в Раменках, ни в Гагаринском, ни в Тверском районах 11 октября КОИБы не использовались, кроме трех участков — по одному на район. И вы прекрасно знаете, что это за участки. В умении запудрить руководству мозги нынешнее московское чиновничество не уступает советскому.
Итак, участки в Москве разные. Порой необъяснимо разные, как и людские характеры. В одной и той же школе Можайского района два избирательных участка, №2515 и №2516, почти с одинаковым числом избирателей — чуть более двух тысяч (табл. 2).
Сравните и сделайте вывод. Люди с разных планет или избирательные комиссии из разных людей?
Усвоив, как устроена система, можно свести результаты к более внятному виду. Поскольку процесс имеет стохастическую природу, каждый конкретный случай или отскок может быть объяснен сколь угодно странным сочетанием факторов. Но в совокупности размером в 2 млн человек (именно столько реальных и виртуальных избирателей участвовало в процессе) случайности неизбежно нивелируют друг друга и величественно всплывают закономерности.
Сгруппируем избирательные участки по показателю финальной явки. И посмотрим, что происходит с результатами. У нас уже имеется рабочая гипотеза: явка реального электората в Москве была где-то возле 20–25%. То, что натянуто сверху, в значительной степени есть итог деятельности управляемого и виртуального электората. Если так, то по мере роста показателя явки участки должны демонстрировать относительный рост поддержки партии власти (табл. 3).
Четыре сопоставимых по размерам группы участков ведут себя по-разному. Те, в которых финальная явка зафиксирована на уровне менее 25% (то есть существенного вброса заведомо не было), обеспечили «Единой России» менее 9% общего объема «урожая». Участки, где явка свыше 45% (при примерно равной доле избирателей), подарили ей почти в 4 раза больше. Нельзя сделать однозначный вывод, что был вброс. Но впору удивиться тому, что на участках, куда пришло поразительно много избирателей, они с какой-то неестественной пылкостью поддерживали именно партию власти. У коммунистов ситуация гораздо более органичная: в каждой группе они получили долю, примерно соответствующую весу группы.
Еще интереснее картинка при сравнении итогов по каждой из групп (табл. 4).
Если бы Москва целиком состояла из участков, на которых приписок по тем или иным причинам не было, либо они были незначительными (явка менее 25%), то в Мосгордуму прошли бы пять партий с результатами, которые им довольно удачно напророчил экзит-полл ВЦИОМа: «Единая Россия» — 45%, КПРФ — 18% и т.д. Но в Москве гораздо больше участков. И чем выше на этих участках явка, тем больше среди прибывающего живого и «виртуального» народа людей, твердо знающих, что голосовать надо за «Единую Россию». И кстати, никогда не ошибающихся при заполнении бюллетеня: по мере повышения явки доля недействительных бюллетеней снижается почти вдвое.
Эти же наблюдения можно перевести на язык корреляций. Чем выше явка, тем больше голосов за «Единую Россию». Коэффициент корреляции** очень высокий: +0,72. У коммунистов то же самое, но с отрицательным знаком: –0,66.
Мало того, особое влияние оказывает явка именно в последние два часа. А может, даже после закрытия участков. Дело в том, что финальную явку на практике выводят уже при составлении протокола. И если что-то надо подправить, то, как правило, это сказывается и на явке. А поскольку данные о явке за 18 часов уже опубликованы, творческое задание приходится брать на себя последним двум часам голосования — времени, когда на участках от скуки мухи дохнут, и усталые члены комиссий откровенно зевают
Так вот, по бумагам, оказывается, все совсем не так. По бумагам именно в последние два часа на участках закипает нечеловеческая активность. В Даниловском районе, в Кунцеве и в Вешняках за последние два часа прирост явки составил более 15%. Благодаря чему в Вешняках, например, итоговая явка подскочила до 43,8%. То есть треть всех избирателей района примчалась голосовать перед самым закрытием. И, конечно, за «Единую Россию». Коэффициент корреляции между явкой в последние два часа и поддержкой единороссов составил +0,7. Близко к прямой зависимости.
Но опять же не везде. Даже в Вешняках есть участки, где явка осталась менее 30%. Ну, понятно, и у «Единой России» там где-то возле 45%. Зато там же есть, например, участок №897, где за два часа до закрытия явка была 22,4%, а после закрытия оказалась 59,8%. С восьми утра до шести вечера проголосовали 500 человек, а с шести вечера до закрытия — сразу 800. И, конечно, в итоговом протоколе за «Единую Россию» — 75,4%.
Скорострельность процесса на закате дня поражает — порядка 6 избирателей в минуту, десять секунд на нос. Впрочем, они же «виртуальные». Им не тесно. В советскую эпоху они так же монолитно, без суеты, обеспечивали поддержку нерушимого блока коммунистов и беспартийных. Есть-пить не просили, послушно вылезали из избиркомовского мешка, исполняли гражданский долг и туда же тихо прятались — до следующего избирательного цикла. А ведь было время, когда мы почти про них забыли.
Несколько финальных замечаний. То, что выборы фальсифицируются все наглее, ни для кого не секрет. Об этом открыто говорят на работе, дома, в автобусе. Примем это как данность. Это заслуга не только власти, но и населения, в том числе считающего себя продвинутым и демократичным. У него с властью консенсус: той нужна минимальная явка реального электората, чтобы, добросив 10–15% виртуальных бюллетеней, безболезненно обеспечить самовоспроизводство. А этому нужно наблюдать себя в зеркале со всеми понтами, в виде самого крутого и проницательного. Продвинутое народонаселение всему знает цену и ни за что не сядет играть с шулерами.
А про интересы вы никогда не слышали? У власти нет интереса быть честной, если ее к этому не вынуждают. У нее есть интерес вешать вам на уши лапшу про «происки» и «особый путь» и отпугивать всех от избирательного участка. При вдвое большей активности реального электората власти может не хватить наших «управляемых» сограждан. Выборы пришлось бы отменять или идти на другие крайне нежелательные для власти меры. Если вам не нравится такая манера власти проводить выборы, почему вы облегчаете ей задачу?
Дальше — только хуже. Если в Москве реальный результат «Единой России» составляет примерно 45% при явке вряд ли более 25% (здесь совпадают оценки ВЦИОМа и наши реконструкции), значит, в реальности за партию власти проголосовали около 10% избирателей. Про позицию остальных остается гадать. Может, это позитивный пофигизм. А может, и нет.
Зато довольно понятны перспективы новой номенклатуры. Она в буквальном смысле подсела на фальсификатный допинг. В Москве со времен тов. Гришина не было случая, чтобы приписали 20–22%. Но отступать нельзя. Если эту подушку начать потихоньку сдувать и заново учиться голосовать по-честному, то, во-первых, образуется ценностный вакуум и властям придется как-то объяснить резкое снижение рейтингов. Во-вторых, надо переучивать членов избирательных комиссий. Это ничуть не легче, чем научить слесарюг с АВТОВАЗа собирать автомобили без кувалды. В-третьих, придется возрождать доверие населения к выборам, еще сравнительно недавно воспринимавшимся с терпением и пониманием. За десять лет этот капитал доверия растрачен в дым.
Допустим, президент Медведев надеется избраться на второй срок. Это нормально для молодого амбициозного политика. И, допустим, у премьера Путина есть аналогичное желание. При нынешнем положении вещей президент или должен сначала одержать административную победу и нагнуть электоральную администрацию под себя, чтобы она подчинилась и использовала свои творческие навыки в его пользу. Или он должен эту администрацию устранить и заменить новой, в надежде на честный подсчет. Только кто ж ему даст и где ее взять, новую и честную? Третий вариант — разнообразные способы поиска элитного консенсуса без публичной борьбы, чтобы преемник был пропущен через фальсифицированные выборы. По сути, советская модель. Все это так или иначе подразумевает дальнейшую дискредитацию правовых институтов, в том числе электоральных, власти и государства в глазах народа.
Актуализуется вполне прогнозируемый сюжет с отменой выборов вообще. Под понятным популистским соусом: «Да кому они такие нужны? Разве не видите, что с ними сделали?!». Ясно одно — власти они не нужны ни в каком виде. Ни в хорошем, ни в плохом. А гражданам?
Все альтернативные варианты так или иначе связаны с нелегальными формами борьбы. От заговоров и переворотов до уличных революций по «оранжевому» сценарию.
Мы не видим перспектив развития конкурентоспособного общества и модернизированной экономики в государстве, где выборы и прочие социальные институты на глазах превращаются в игрушку номенклатурного класса.
* Дисперсия (от лат. dispersio — рассеяние), в математической статистике и теории вероятностей, наиболее употребительная мера рассеивания, т.е. отклонения от среднего.
** Корреляция (от лат. correlatio — взаимозависимость) статистич. взаимосвязь двух или нескольких случайных величин.
Читайте в следующем номере:
«На выборах в Астрахани работали отморозки»
Выборы мэра Астрахани стали одними из самых скандальных в череде «эпизодов» кампании 11 октября. Наблюдатели заявляли о многочисленных случаях фальсификаций. Корреспондент «Новой» встретилась с кандидатом от «Справедливой России», депутатом Госдумы Олегом Шеиным, который и рассказал о том, как в Астрахани избивали агитаторов и наблюдателей и почему в «процесс» пришлось вмешаться Владиславу Суркову.
Владимир Козлов Дмитрий Орешкин специально для «Новой»
