Через две недели после аварии на «Распадской», задолго до окончания расследования причин трагедии все эксперты были единодушны во мнении, что причиной массовой гибели людей стал мощный выброс метана. Но это не трагическая случайность, не форс-мажорные обстоятельства, которыми можно оправдаться. Системы безопасности успели бы среагировать, проведи администрация шахты обычную дегазацию угольных пластов.
Этот сравнительно старый способ освобождения угольных залежей от метана состоит в следующем: в начале добычи в пластах бурят скважины и вакуумными насосами откачивают газ из пластов. Даже буровые установки советского производства в состоянии пробурить несколько сотен таких отверстий. Современный буровой агрегат с разрешением до тысячи скважин в месяц и стоит соответственно – порядка миллиона долларов. Руководство шахты после аварии заявило об инвестициях в безопасность порядка миллиарда рублей. В тысячу раз больше, однако ни одной буровой установки так и не приобрело. Собственники шахты за 20 лет «вольницы», которую им даровала демократическая власть, поняли главное: дешевле похоронить сотню шахтеров и выплачивать компенсации семьям погибших, чем вкладывать средства в безопасность.
Подсчитаем?
Владельцы шахты по действующему тарифному соглашению на 2010г. обязаны оплатить только расходы, связанные с погребением, единовременное пособие в размере трехмесячного заработка и трехлетнюю зарплату погибшего каждому иждивенцу. То есть даже для многодетной семьи эта сумма не превысит 2–3 млн. — деньги ничтожные по сравнению с прибылями, получаемыми собственниками. И совершенно очевидно, что взрывы на российских шахтах будут продолжаться до тех пор, пока платить компенсации за погибших шахтеров будет выгоднее, чем вкладываться в безопасность.
Так какой смысл тратиться? Подземных рабов на век абрамовичей еще хватит. Вот и заставляют шахтеров заклеивать метановые датчики, ремонтировать оборудование, не отключая рубильники, лазать по транспортерным лентам. А к тем, кто не согласен применяют самые разные меры – вплоть до ложного доноса, чтобы привлечь к уголовной ответственности.
Это не фантазии и это не было. Это реальность и это происходит сейчас. Письмо, написанное 25 июля 2010 г., прислал нам двадцатишестилетний проходчик шахты «Распадская».
…Заводят уголовное дело из-за того, что я вступил в конфликт с горным мастером. Якобы я избил и надругался над ним. А я только не согласился подвергать опасности свою жизнь.
Все началось с того, что был выдан «липовый» наряд на работу: я должен был произвести зачистку, а транспортерные ленты простаивали. Так что выполнить наряд было невозможно технически.
Горный мастер распорядился бурить кровлю на высоте 4,5 метров. Без страховки без оборудования, без инструктажа по ТБ. Просто приказал производить бурение непосредственно с ленты, просто заблокировав КТВ, не блокируя пускателей на приводной головки ленты и не вывешив таблички с предупреждением о производимых работах. Я отказался подвергать свою жизнь опасности.
А после смены меня вызвал начальник участка. С ним у шахтеров вообще сложные отношения: как с человеком глупым, с ним трудно работать. Пост начальника он занял из-за своих родственных связей. Постоянное хамство, нецензурная брань в адрес подчинённых, запугивание увольнением. Люди в страхе, что потеряют работу, и им нечем будет кормить семью, не могут ему возразить!
Все травмы, происходившие на нашем участке, были скрыты мастером и оформлены как бытовые и «по пути с работы» путём запугивания и давления на работников. А на самом деле травмы происходили из-за нарушения техники безопасности, из-за неправильно оформленных нарядов самого начальника участка и его заместителя.
Сам горный мастер заставлял рабочих заклеивать датчики метана и продолжать работу с явной угрозой взрыва. Большая часть людей шла на поводу у начальника, я не соглашался выполнять его указания. Из-за этого моё звено проходило меньше метров, т.к. я отключал комбайн, пока не снизится концентрации метана до установленных норм. Кроме того, руководство участка вынуждало производить проходку более 1м за раз. В соответствии с Паспортом ведения горных работ запрещается производить выемку угля более 1,2м. Подобные нарушения были неоднократны, описывать всё нет смысла, комиссия всё равно туда не попадет.
Свидетелем моего конфликта с мастером, когда я отказался выполнять опасную работу, был горнорабочий, который в объяснительной указал, что никакого рукоприкладства и тем более надругательства не было. Объяснительная этого свидетеля не помогла начальству обвинить меня, и они пошли другим путем, запугав увольнением электрослесаря, которого там вообще не было. Приехав к нему домой, заставили под диктовку письменно оговорить меня. Изначально слесарь писал правду, что его там не было, но та объяснительная была уничтожена начальством.
Мои попытки соблюдать технику безопасности встречают непонимание и личную неприязнь со стороны не только горного мастера, но и начальника участка. Большинство рабочих нашего участка не решаются идти на открытый конфликт с начальством из-за опасения потерять работу, но у всех возникает сомнение в грамотности наших инженерно-технических работников и назревшей необходимости сдачи экзаменов по ТБ с их стороны. Нет уверенности и в компетентности, как специалистов, собственников шахты. Они меняются, как грибы после дождя. Особенно после недавних трагических событий на шахте «Распадская».
На завтра меня вызвал участковый. Говорят, будут возбуждать уголовное дело за избиение начальника на рабочем месте. Я не знаю что делать.
