Main » 2011»Бэс ыйа»14 » О том, что дача принадлежит государственному деятелю, напоминает только худенький милиционер, выбежавший из-за беседки,
О том, что дача принадлежит государственному деятелю, напоминает только худенький милиционер, выбежавший из-за беседки,
14:00
14.06.2011 11:47
Чем живет президент (газета "Якутск вечерний")
На одной из встреч с журналистами Егор Афанасьевич Борисов заявил, что ему стесняться перед жителями республики нечего: заграничной недвижимости нет, особняков не выстроил, живет скромно на даче. Любой может приехать и посмотреть. Мы запомнили и не постеснялись попроситься в гости. А спустя какое-то время действительно получили приглашение побывать у президента на даче: посмотреть, пофотографировать, поговорить.
Изначально встречу назначили на воскресенье после обеда, но начало лета — горячая пора: глава республики работал весь день, и разговор был перенесен на вечер. В семь часов вечера автостоянка перед ДП-1, где нас должны были встретить, оказалась пуста. Само здание тоже выглядело безжизненным, только пара охранников внутри. В компании с фотографом Александром Ли и советником президента Алексеем Березовским топчемся на крыльце. Гоним тревожные мысли: «Накрылось наше интервью». Через несколько минут на большой скорости подъезжает непримечательный джип. На номере — ни одной буквы «А» (символа принадлежности к гаражу Дома правительства). За рулем — плотный человек с короткой седой стрижкой. Упс. Это сам Егор Афанасьевич.
ОН СКАЗАЛ: «ПОЕХАЛИ!» Президент машет из машины: — Поехали! Только перед дачей по объектам проедем. А то не успел сегодня. — А где служебная машина? Водитель? — А-а, — с легкой досадой отвечает президент. — Это по протоколу. В будни еще ГАИ пристраивается. Я говорил: нет необходимости, а им по инструкции положено. Но я люблю сам за рулем посидеть. Водительский стаж 36 лет! Я, как это говорят, старый больной водитель. — Больной? В смысле какие-то профессиональные болезни? — Не дождетесь. Дело в другом: я, когда машину долго не вожу, начинаю себя плохо чувствовать. Болею прямо... Когда в районе начальником работал, вообще водителя не признавал, сам за рулем всегда. Молодой был, лет 30. Как-то старик подошел и говорит: «Кого возишь, сынок?» Я отвечаю: «Самого Борисова». «Ишь ты!» А потом совещание, и старик этот в зале. После опять подходит: «Не стыдно? Зачем так шутишь!»… А я же правду сказал. Мы последовательно объезжаем строящийся в районе автовокзала плавательный бассейн, который финансирует компания «Сургутнефтегаз», мост через Сайсарское озеро, новый спортивный комплекс возле стадиона «Юность», будущий крытый футбольный манеж. На большинстве объектов рабочих уже нет или почти нет, но сторожа беспрекословно пропускают джип, несмотря на отсутствие мигалок и волшебных номеров. Они его не в первый раз видят. Президент лично лазит под мост, забирается по хлипким мостикам на стройки, колупает бетон на сваях. Осматривается, время от времени хмурится, запоминая что-то.
— Вы так каждую неделю объезжаете? — Почему каждую неделю? Два-три раза в неделю. Объекты масштабные, а время поджимает. — И как? Успеем к 2012 году? — Пока по графикам отставаний почти нет. Вот только с футбольным манежем выбиваемся. Начали под сваи скважины бурить — вода пошла. Пришлось брать более длинные и толстые. Да еще проект по моему настоянию поменяли. Изначально хотели насыпной пол делать, но я сказал: так не пойдет. Это капитальное строение, делайте на свайном фундаменте, чтоб уж бы на века… Закончив объезд, выдвигаемся в сторону президентской дачи — на Хатынг-Юрях. Машину глава республики водит бодро, если не сказать лихо. Наш фотограф — сам опытный водитель, участник джип-спринтов — еле успевает следом на своем боевом «эскудике». После он расскажет: «Я сначала думал, вы меня специально «с хвоста» скинуть пытаетесь. Потом понял, что это манера езды такая».
ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ГРЯДКИ
Дача производит двоякое впечатление. С одной стороны, это солидный, большой, хорошо ухоженный участок: детский бассейн, стриженая лужайка с автоматическими разбрызгивателями, якутский балаган, красивый двухэтажный дом… С другой — и не подумаешь, что здесь живет первое лицо республики. У иных предпринимателей и крупных руководителей покруче будет. И главное — на президентской даче меньше всего ожидаешь увидеть аккуратно вскопанное поле и ухоженные грядки. — Это у вас… картошка, что ли? — Она самая. Всей роднёй садим, ухаживаем, собираем. Кулей сорок, бывает, поднимаем. Потом делим на всех. А на грядках — салат, зелень. Всё своё… — А как же полное гособеспечение? — Своё вкуснее.
О том, что дача принадлежит государственному деятелю, напоминает только худенький милиционер, выбежавший из-за беседки, — он по монитору увидел, что к воротам президентской дачи припарковался «эскудик» нашего фотографа. Борисов машет рукой — отбой... На веранде ужинают несколько домочадцев президента — супруга, родственники, внуки. С радостным лаем носится Маркиз, маленький белый пес породы бишон-фризе. Нас представляют семье, а затем ведут в кабинет, который находится на втором этаже. Это помещение мансардного типа, обставленное просто и со вкусом. Здесь столик и диван, в дальнем конце рабочий стол, на котором лежит мощный ноутбук. На стенах несколько картин, в том числе шуточных: Штыров, Борисов и Акимов в образе трех васнецовских богатырей, Егор Афанасьевич в доспехах якутского боотура. Подарки друзей.
— У меня давняя мечта была — иметь дома просторный рабочий кабинет со всеми удобствами. В прошлом году наконец доделал, — с гордостью говорит президент. — Дом — это дом, а здесь один хозяин — только я. Никто не мешает. Осталось библиотеку дособрать. И кондиционер поставить.
Подобные житейские проблемы плохо ассоциируется с комфортом за счет государства, который должен окружать первое лицо. Дача производит впечатление жилища дореволюционного купца — с хорошим достатком, но без мещанских замашек.
— Егор Афанасьевич, а президентская резиденция в «Горняке»? Ее же отреставрировали, почему не живете там? — Мне удобно и комфортно здесь. Здесь меня каждый вечер ждут. В этот дом душа вложена…
ЯКУТСКИЙ «ХАН»
Перед тем как приступить к разговору за чашкой чая и вкусным морсом из боярышника («Я в улусе был и по случаю купил коробку сиропа боярышника — он чуть ли не по советским рецептам делается, очень вкусный»), президент показывает свой архив. Это десятки папок с аккуратно подклеенными страницами — сначала рукописными и машинописными, потом компьютерными распечатками. Записи от руки сделаны мелким аккуратным почерком самого Борисова: наброски статей, стенограммы собраний, тезисы выступлений.
— Здесь вся моя жизнь и работа. Все записи сохранились. Многие их уничтожают — боятся, что ли, а я сохраняю. Мне скрывать нечего. Мои дела, взгляды, жизненная позиция — всё здесь… Внуки, надеюсь, оценят. Плохо только, что фотографий очень мало. Я с таким количеством интересных людей встречался, а фотографий почти нет. За прошлый год, вон, почти со всем федеральным кабинетом министров встречи провел. — Это правда, что в московских кулуарах вас за глаза называют Ханом? — Сами же говорите — «за глаза». Так что я лично не слышал. Но, может, и называют. Я же там много чего творю, когда встречаюсь с руководителями федерального уровня. — Творите? — «Москвичи» уважают настырных. С ними нельзя давать слабину. И никакого комплекса провинциала. Ты приехал — ты руководитель субъекта Федерации. По статусу ты ничуть не ниже любого федерального министра, а то и выше. Поэтому вести себя надо соответственно. Не выступать с точки зрения просителя. Знать, на что ты опираешься. Ты же за целый регион отвечаешь! Поэтому, когда я приезжаю на какое-то мероприятие, которое проводят федералы, мне иногда предварительно звонят и спрашивают: «Егор Афанасьевич, можно вашу позицию по обсуждаемому вопросу узнать?» Иной раз я вынужден говорить: «Я наезжать буду. У нас с вами проблема не решается». В итоге некоторые вопросы вдруг снимаются до мероприятия… — С кем вам комфортнее всего работать в Москве? — Да со всеми. Только вот с министерством здравоохранения у нас пока понимания нет. То есть я считаю, что это у них нет понимания того, что такое Россия и что такое Якутия. Взять их планы по сокращению сельских больниц и поликлиник. Мы приходим на заседание, перед нами расстилают две карты, отпечатанные на листах формата А4. Якутия и Калужская область. Вот, говорят, смотрите. Здесь в Калужской области убрали больницу, здесь и вот здесь. Потому что больницы есть в соседних селах. И вы убирайте — тут и вот тут. У вас тоже вон рядом больницы есть. Мы говорим: вы расстояния осознаете? Это же Якутия! Если мы в одном масштабе карты сделаем, то Калужская область останется на этом листочке, а для нашей республики ватмана в полстены не хватит... Поэтому нам и больницы нужно сохранять, и санитарную авиацию финансировать… Не понимают. — Потому и зарубили нашу программу здравоохранения? — В первый раз — да, не утвердили. Но я дал указание минздраву республики продолжать настаивать на тех позициях, что были сформулированы. Мы повторную работу провели и 8 млрд рублей защитили в программе, в том числе 4 млрд федеральных денег на два года выбили. Хорошо же?
— Раз уж зашла речь о переговорах с федералами… как там наш мост? Или всё-таки тоннель будет? — Я так скажу. 30 апреля мы встречались с вице-премьером Алексеем Кудриным, обсуждали вопрос финансирования перехода через Лену. Кудрин подтвердил: деньги в сумме 79,8 млрд рублей будут. А вопрос о типе перехода — мостовом или тоннельном — останется за руководством страны. Сейчас могут много чего обсуждать, но окончательное решение примут первые руководители. Потому что ответственность на уровне федеральных агентств и министерств за это решение никто не хочет брать. Я такого не понимаю, всегда говорю: дайте нам, мы решим. Мы ведь своей позиции не скрываем — Якутия за совмещенный (железнодорожный и автомобильный) мост. Я все разрешенные способы убеждения буду в данном вопросе использовать.
ТАКСИ «ПРЕЗИДЕНТСКОЕ»
По ходу разговора звонит телефон. Егор Афанасьевич берет трубку и, прикрыв ее ладонью, предупреждает: — У меня номер не меняется уже несколько лет. Его полреспублики знает, я как-то и сам во время прямого эфира назвал. Но это полбеды. Есть номер такси, который очень похож на мой. Дня не прошло, чтобы не ошиблись и не позвонили…
Поворачивает трубку в нашу сторону — из динамика действительно слышно, как люди пытаются заказать такси.
— Извините, вы не туда попали. Это не такси. Не звоните больше по этому номеру… Эх! Бывает, и ночью звонят. — Почему на ночь не отключаете? — Как это? Я всем министрам запретил телефоны отключать днем, ночью, в выходные… Все должны быть в режиме круглосуточного доступа. Пусть только кто-нибудь попробует выключить. — У Штырова телефон носил специально обученный человек (Чуйко), чтобы не пропускать звонки посторонних людей, чудом узнавших номер. — Это его стиль. Мне же надо, чтобы телефон был под рукой в любую минуту. У меня есть небольшая слабость — люблю менять модели, но номер не меняется никогда. Через пару часов (почти в 23 часа) телефон звонит снова. Пьяный мужской голос, путаясь, пытается объяснить, что ему нужно такси. — Это не такси! — сердито говорит в трубку президент. — Не звони сюда больше!..
КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ
— Егор Афанасьевич, одно из самых обсуждаемых ваших действий — перестановка в органах власти, начатая 17 мая. Накануне два министра подверглись жесткой критике в СМИ и Интернете. Это министр сельского хозяйства (Охлопков) и министр культуры и духовности (Борисов). Министр сельского хозяйства ушел, а министр культуры остался… — Я вам так скажу: расстановка кадров не производится по принципу критики. Критика может прозвучать в адрес любого человека. Меня, если вспомнить, не меньше критикуют. И вы в том числе. Если по критике судить, президента вообще надо первым снимать, его больше других замечают и ругают соответственно… Перестановки происходят не от чьего-то личного недовольства, а от анализа по результатам выполнения поставленных задач. Если задачи не выполняются, то человека надо менять. Кроме того, я обращаю внимание на стиль работы человека — как он себя проявляет как руководитель, какие ресурсы задействует. — А как же скандалы с уголовными делами? (За последние месяцы прокуратура расследует два уголовных дела по линии министерства сельского хозяйства. Речь идет о злоупотреблениях на сумму более 40 млн рублей — В. О.). — Вы мою позицию и мое отношение к подобным ситуациям знаете. Я считаю, что, пока не принято судебное решение, человека нельзя считать виновным. Уголовные дела у нас возбуждаются легко и часто, а вот чем они заканчиваются? Часто ничем. Разваливаются. Иной раз на стадии следствия. А человек, получается, уже дискредитирован. — И, тем не менее, когда раньше такое происходило (уголовные дела в начале 2009 г. — в отношении министра по молодежной политике Еремеева, уголовное дело в отношении экс-министра сельского хозяйства Дмитриева), Вячеслав Анатольевич Штыров отправлял министров в отставку – до того, как делу дадут ход. — Министры сами писали заявление об уходе. Еремеев точно писал. А если человек уверен в своей невиновности и не хочет писать, я настаивать не буду. Не всякое дело имеет под собой обоснование. Я знаю, что это такое, на личном опыте. — То есть в отношении министра Антоненко вы никаких мер принимать не будете? — А почему я их должен принимать? У меня к Антоненко претензий нет. Работа правоохранительных органов — это одно, а работа министра — это другое. Я пока не вижу оснований для его отставки, со своими обязанностями он в целом справляется. — Разве сам факт нахождения подследственного в составе кабинета министров не дискредитирует власть? Вы же сами инициировали Кодекс об этическом поведении чиновников. А где его применение? Все безупречные? — К сожалению, не безупречные…
Егор Афанасьевич берет в руки папку, но прежде чем раскрыть ее, объясняет, что такое кодекс в его понимании и для чего он нужен:
— Когда я предложил Вячеславу Анатольевичу принять кодекс, то вопрос не стоял за тем, чтобы создать документ для наказания провинившихся чиновников. Его суть куда важнее — это документ профилактики, задающий дух единой команды и определяющий поведение членов этой команды. Министр — человек с уровнем. Он должен вести себя соответственно. Достойно, но без замашек. Недопустимо хамское обращение с людьми. Недопустимо пьянство. Манкирование своими обязанностями. Министры это знают. И знают, что я за ними смотрю. Да и не только министры.
Президент начинает листать папку и на выбор читать из нее. Звучат фамилии (не приводим их по просьбе Егора Афанасьевича) и решения по ним — предупредить о недопустимости подобного поведения, объявить предупреждение за ненадлежащее исполнение должностных обязанностей, объявить выговор…
— Вы говорите, Кодекс не действует, а система на самом деле жесткая. Одно нарушение — предупреждение, второе — выговор. Затем прощаемся. Это как карточки в футболе — сначала желтая, а если игрок не понимает, не делает выводов и продолжает грязно играть — красная. — За что чаще всего выговариваете? — Допускают оплошности в работе. Случается, выпивают… — А в СМИ никогда ничего подобного не звучало. — Мы же о людях говорим. Обстоятельства могут разные быть. Что, я после каждого предупреждения обязан выйти в коридор и прокричать: «Иванов наказан в связи с нарушением Кодекса!» Человеку и самому некомфортно, он постарается больше подобных вещей не совершать. Поэтому, повторюсь, главное назначение кодекса — профилактика. А когда ее недостаточно — кадровые решения. Кстати, о кадрах. После 17 мая журналисты как-то не обратили внимания на мои слова о том, что это явление не разовое. — Будут еще перестановки? — Безусловно. Ротация кадров — постоянный процесс. Если чиновник пережил встряску 17-го, это не значит, что он останется в кресле на веки вечные. У нас не должно быть самоуспокоенности. — Егор Афанасьевич, а вот честно: по переводу Айсена Николаева из администрации президента и правительства в кабинет министров, на должность первого зампреда… это управленческое решение или больше политическое? Все-таки это бывший претендент на пост президента... — Здесь много домыслов, но поймите правильно: Айсен Сергеевич — это мой кадр. Я поддерживал его во многом, помогал с продвижением. Политики здесь нет, это чисто управленческое решение. О проблемах на селе вы наслышаны, их много, они сложные, их надо решать. Причем там требуются кардинальные перемены — старыми подходами проблемы не решить. Николаев — умный, знающий, работоспособный. Другого такого где найдете? Он нужен мне в кабинете министров. Я руководствовался не политическими соображениями, а деловыми.
ПРАВДА О «ГОРИЗОНТЕ»
— Егор Афанасьевич, что вы думаете об истории с компанией «Горизонт-РТ», чьи акции были реализованы по вашему указанию? Вы считаете, что отвечать за потерю 24 % акций стоимостью более 300 млн рублей действительно должен только один человек, г-н Вахрамеев? — Акции не были реализованы по чьему-либо указанию. Чтобы было понятно, надо говорить не о том, чем закончилась история, а о том, с чего она начиналась. В 2003 году ГУП «Сахателеком», которому принадлежал «Горизонт-РТ», готовилось к приватизации. 76 % акций «Горизонта» перешли в собственность республики. Оставшиеся 24 % акций первоначально принадлежали ООО «Связьсервис». Но незадолго до принятия решения об изменении формы собственности ООО «Связьсервис» в добровольном порядке вышло из состава ООО «Горизонт-РТ», воспользовавшись своим правом, в соответствии с ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». Cогласно этому же закону, доля «Связьсервиса» автоматически перешла на баланс общества, то есть компании «Горизонт-РТ». Гражданский кодекс РФ трактует эту процедуру как универсальное правопреемство. Таким образом, 24-процентный пакет не принадлежал правительству республики. Правительство не распоряжалось этими акциями, но как основной участник общества по требованию закона обязано было дать свое согласие на их реализацию. Что и было сделано в январе 2004 года в ответ на письмо руководства «Горизонта-РТ», в котором достаточно убедительно излагались причины необходимости продажи акций и обоснования того, кому именно и в каких целях компания как полноправный владелец планировала их реализовать.
— Но почему их нельзя было реализовать по рыночной стоимости, а не по смешной цене — тысяча рублей за акцию? — Потому что прежняя редакция закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» допускала их реализацию по цене не ниже номинальной стоимости. И руководство «Горизонта-РТ» наверняка этим воспользовалось. Кроме того, решение о продаже 24-процентного пакета было неизбежным. По законодательству акции «Связьсервиса» общество обязано было или безвозмездно распределить среди всех участников общества (это, конечно, сразу привело бы к уменьшению уставного капитала), или реализовать не позднее чем в установленные законодательством сроки, которые были очень сжатыми. — Что помешало правительству выкупить эти акции у «Горизонта»? — С точки зрения управления компанией 24 % ничего не решали, поэтому их приобретение республикой даже не рассматривалось. Тем более руководство предприятия на протяжении длительного времени настаивало на том, что в интересах развития сотовой связи на территории Якутии целесообразно включить в состав акционеров ООО «Профессиональные информационные технологии». Что было дальше, вы знаете. Суд решил, что при реализации акций произошли серьезнейшие нарушения законодательства.
ПИАР, СМИ И ПРОВОКАТОРЫ
— Вы знаете, что в Интернете у вас есть активная группа «абсолютной поддержки»? Может быть, даже слишком активная: они любое происшествие воспринимают как провокацию против вас лично. Будь то лесные пожары (поджигают, чтобы с Борисова в Москве спросили!) или выход молодежи на площадь Ленина (сеют межнациональную рознь, чтобы с Борисова в Москве спросили!). Как вы к этому относитесь? — То, что люди меня поддерживают, по определению хорошо. У меня это вызывает только благодарность. Но вот сами такие вещи — когда все объясняется происками врагов — я не воспринимаю. Несерьезно это. Я искренне считаю: людей, которые бы всерьез желали мне очень плохого, в Якутии нет. Вообще же, Интернет — интересный аспект нашей жизни. Максимальная свобода подачи информации и общения. К сожалению, уровень нашей культуры, уровень дискуссий за этой свободой не поспевает. Анонимность слишком раскрепощает людей. Поэтому судить о реальных событиях по настроениям в Интернете, на форуме… Нет, об этом говорить не приходится. Сами же говорите: чуть что — «провокация». — Тем не менее после событий 11 мая (когда группа молодежи вышла на площадь, протестуя против бездействия правоохранительных органов. — В. О.) вы сами произносили слово «провокация». — А вот это как раз провокация и была. Настоящая. Только не против меня лично, а в отношении молодежи, которую вывели на митинг, организаторы которого немедленно пропали. Их же под дубинки милиции могли вывести, молодых невиновных парней… Те, кто организовал митинг, поступили как провокаторы. Если человек не боится ответственности, зачем всё делать чужими руками, прячась за анонимными никами в Интернете? — Несмотря на вышесказанное, вы активный пользователь Сети? — Я использую ее для получения информации, но выводы делаю на основании более надежных источников: социологические исследования, опросы, аналитика. — Вы часто сетуете на недостаток аналитики (в том числе и в СМИ). У вас есть свой аналитический центр? — Вот здесь, — тычет пальцем в аккуратный седой бобрик, — главный аналитический центр. Хотя без помощников, конечно, не обойтись. — Сейчас прессе стало гораздо легче работать в Доме правительства и доступ к «президентскому телу» появился. А вот в бытность вашу премьером отношения выстраивались совсем по-другому. Что изменилось? — У меня позиция другая была. Я являлся исполнителем — президент определял задачи, я их реализовывал. А сейчас я занимаю пост, с которым связаны многие ожидания общества. Я должен говорить с народом. Сейчас понимаю: нам нужно больше открытости. Поэтому сняты ограничения на общение с прессой. Наоборот, я сам теперь толкаю членов правительства: встречайтесь с журналистами, идите в народ… Пусть задают вопросы. Будем отвечать. И это не пиар. Когда я приглашаю прессу на объезд по городским свалкам, это не потому, что хочу пропиариться. Я хочу действительно убрать эти свалки.
ПОЧЕМУ ВЛАСТИ ЯКУТИИ ТАК ЛЮБЯТ БОГАТЫХ
— Говоря об открытости… Мы до сих пор не знаем о содержании договора, подписанного 5 марта 2011 г. с АЛРОСА, — об участии компании в развитии республики. — Там есть составляющая коммерческой тайны. Причина в этом. Галина Иннокентьевна (Данчикова — премьер-министр. — В. О.) дает ответ по данному вопросу. В той части, где мы можем выйти за рамки коммерческой тайны, информация будет доступна. — Чем можно объяснить ту легкость, с которой Якутия всякий раз идет навстречу крупным инвесторам в Якутии? Надо «Сургутнефтегазу» налоговые льготы на 800 млн рублей — предоставили. Надо выкупить у «Транснефти» дорогу — выкупаем. Сейчас вот разрабатывается закон о государственно-частном партнерстве, он же из одних наших обязательств состоит. - Закон еще в стадии разработки, замечания к нему будут, и они будут учитываться. А что касается прочего. Мы должны заинтересовывать хороших налогоплательщиков. Чтобы они не только приходили к нам, но и оставляли здесь деньги. Ведь они как приходят? Без регистрации у нас на территории, без создания здесь дочерних или совместных предприятий. А, значит, и налоги в этом случае будут уходить за пределы республики. Обособленных подразделений, зарегистрированных на территории Якутии, не создается. А заставить мы не можем. Поэтому нам важно вовлекать их в процессы, происходящие в республике, привязывать к нам. - Путем уступок? - Если мы будем получать только то, что им положено платить по закону – цифры будут небольшие. Но у таких компаний есть другие расходные статьи, которые не связаны с прямыми налоговыми отчислениями. Расходы на инфраструктуру, на социальное развитие региона, на восстановление минерально-сырьевой базы. Взять «Транснефть»… Они по всей стране добывают и платят деньги. Им по большей части, все равно, где зарезервированные на эти цели 2,5 млрд. рублей потратить. А нам нет.
Поэтому мы пойдем им навстречу по выкупу дороги, а эти 2,5 млрд. пойдут в наш инвестбюджет. Или вот «Сургутнефтегаз» - мы предоставили им налоговые льготы, а они нам помогают с финансированием строительства к 2012 г. нового современного плавательного бассейна в центре города Якутска. Кроме того, вы знаете, что при их поддержке было построено здание сельхозакадемии в Якутске, школа и новые улицы в пос. Витим, объекты госуниверситета в г.Мирном и т.д. Понимаете, как обстоит дело? У нас нет механизмов прямого экономического воздействия на эти предприятия – это же крупные транснациональные компании, корпорации! Но есть способы взаимодействия в области государственно-частного партнерства. Через эти механизмы мы восполняем больше, чем теряем. Раз не можем управлять, будем мудро договариваться.
ИСКУССТВО РУГАТЬ
— Вы регулярно критикуете городские власти, но объектом вашей критики не становится ее глава Юрий Заболев. Это потому, что вы уважаете его как человека? Или просто считаете, что проблемы выходят за рамки компетенции мэра? — Я критикую многих руководителей, но если вы следите за моей критикой, то знаете, что я никогда не перехожу на личности. Это неправильно. Ругать можно (и нужно) только за дело. Это базовая основа науки управления — ругать дело, а не исполнителя. Иначе человек обидится и сам себя убедит в том, что это не он недоработал — это просто к нему плохо относятся. Когда задаю руководителям вопросы, то никогда не спрашиваю в духе: «Почему ты такой дурак?» Я спрашиваю: «Почему так происходит? Почему не работают механизмы?» Задача критики — помочь отыскать выход из ситуации, а не унизить человека. Те, кто меня знает, подтвердят: я никогда не посылал людей на три буквы. — Бывший премьер-министр Якутии Василий Власов, бывало, приостанавливал заседания правительства и говорил: дамы, выйдите, пожалуйста. И начинал объясняться с оставшимися на Великом и Могучем. — Я здесь от него отличаюсь еще и тем, что дам, случается, ругаю. Хотя это сложнее, они же всё очень близко воспринимают, всем сердцем. Ругаешь плохо поставленное дело, а они думают — ругаешь лично их… И тем не менее приходится. Иной раз мои высказывания могут показаться жесткими, но надо понимать: я же не на ТВ работаю. — Вы как-то говорили: есть разница между критикой и критиканством. Где проходит грань? — Хм… ну вот вы митинги коммунистов на площади Ленина видели? Слушали их выступления, лозунги, тезисы? А поднимите записи о митингах за прошлый год. То же самое. Вчера, сегодня, завтра — одно и то же. Жизнь меняется, проблемы меняются, а критика — нет. Вот это и есть критика ради критики. Критиканство. Из той же серии, что и искусство ради искусства. Критика состоятельна, когда предлагает свой вариант решения проблемы. А критиканство чаще всего идет от незнания вопроса и преследования сиюминутных целей. Вспомним «земельный вопрос» по Якутску. Вы лично собрали предпринимателей, пришли ко мне, обрисовали ситуацию с земельными участками, которые не выдаются. Это была критика — критика работы КЗО, архитектуры города. И я на нее откликнулся, сейчас вопросы эти на контроле президента. Там, кстати, главу КЗО в мэрии еще не сменили? — Пока такой информации нет, но и.о. уже назначен (на следующий день, 6 июня, мэр Юрий Заболев представит на планерке нового главу КЗО. — В.О.). Хотя по земле не только в КЗО дело. — Будем смотреть. Но на этом примере вы могли убедиться: я слушаю и воспринимаю. Я же не гордый. Главное, чтобы по делу говорили и политиканством не занимались. А то у нас вся «критика» за полгода до выборов в парламент или Госдуму начинается… А жизнь выборами не ограничивается. Поэтому я всегда слежу за новостями в Интернете, читаю газеты. После иных публикаций вызываю к себе министров и спрашиваю с них. Есть вещи, которые не должны происходить. Критика полезна для руководителей. Только не надо, критикуя, вздыхать: «А вот при советской власти бы…».
— Тогда как вы относитесь, например, к проекту депутата Ил Тумэна Владимира Федорова, который предложил решить проблемы Якутска с водоотведением и экологией, перенеся строительство на сопки? — Предложения могут быть разные и от разных людей. В этом есть свое разумное зерно, я допускаю, что так мы могли бы решить часть городских проблем. Более того, это, возможно, самое дешевое решение проблем в экономическом плане… Но как быть с городом, который останется внизу? Мы можем создать наверху город-спутник, но не сможем перевезти наверх всех жителей Якутск. Значит, надо благоустраиваться в первую очередь внизу. Мое мнение — долина Туймаада способна относительно комфортно вместить северный мегаполис с населением до полумиллиона человек. Надо только взяться за нее с умом. — Тогда остается вопрос водоотведения. Михальчук вот пытался создать систему городских каналов, но не преуспел. — Проект стоков сейчас делают. Это будет масштабный и дорогой, но — никуда не деться — нужный проект. А что до Михальчука, он много чего делал и много чего хотел. Я это не в плохом смысле. Многие взгляды у него были достойные. Но в делах присутствовало много непорядка. Работа велась бессистемно, точечно, в итоге мы вынуждены были под свой контроль масштабные проекты брать. Это ведь мы поставили точку в метаниях с набережной: приняли волевое решение идти от берега вглубь города…
ПРО КИНО И ДУХОВНОСТЬ
— Будучи премьером, вы как-то упомянули, что любите смотреть голливудские боевики. Сейчас времени хватает? — Ночью. Я иногда за ночь по два фильма смотрю — помогает расслабиться, разгрузить ум.
Включает iPAD, показывает стоп-кадр — симпатичная актриса делает сердитые губки.
— Джессика Альба? — Да, «Мачете». — Это же треш! (нарочито плохо, грубо или кичливо снятое кино. — В.О.)?! — Вот и прекрасно. Посмотрел — забыл. Зато помогает ненадолго отключиться от проблем, переместиться сознанием в другую область. Для меня это способ релаксации. А что еще делать? Пить я не пью, на охоту времени нет… — Спрашивая про кино, я подводил к главному кинопроекту нашей республики — «Тайна Чингис Хаана». Сейчас, зная о кассовом провале фильма, вы бы дали денег на аналогичный проект? — Я не люблю оправдывать неудачи, но здесь отмечу: любое крупное дело начинается с эксперимента. И не всегда можно предсказать результат. Да, в кассовом плане мы выступили неудачно. Но при этом заложили фундамент для самой киноиндустрии республики. Открыли каналы выхода на российских прокатчиков, на международные фестивали, на иностранных дистрибьюторов кино. Раньше мы не знали, куда ткнуться, а теперь знаем. И посмотрите, сколько сейчас молодых людей снимает свое кино в Якутии, и кинотеатры эти фильмы берут!.. — А как же потеря госпредприятия — «Сахафильма»? — Там не всё так однозначно. Главное, что кино у нас еще будет… По крайней мере, я бы рискнул и дальше. Начало всегда затратно. Андрей Савич широко размахнулся для первого раза, но соответствующий опыт мы и здесь извлекли. — Тем не менее государственный «Сахафильм» отдают за долги «эксперимента». — Не отдают, а только акционируют и приватизируют. Это тоже способ сохранить предприятие и дать ему жизнь. Вот вы делаете упор на слово «государственный»… а государство — не обязательно хороший собственник. И уж тем более участие государства не гарантирует появления хороших фильмов. Во всем мире лучшие картины снимаются частными компаниями, студиями. — В фильме большую роль играет вера в Тенгри. Как вы относитесь к идее возрождения тенгрианства как изначальной веры народа саха? Были предложения преподавать его в школах. — Это не возвращение к истокам, а такая форма неоязычества. С другой стороны, языческие корни, корни древних верований сохранились в основе любой мировой религии. А если не вошли в нее, то стали частью народной традиции. Посмотрите у нас в республике: когда мужики выезжают на охоту или на рыбалку, они что делают первым делом? Независимо от того, русские они или якуты? Кормят огонь, приносят жертву Байанаю, просят удачи. Но никто же при этом не кричит: вот Байанай — мой бог, буду ему поклоняться!Просто часть традиции. Это есть, за это не осудят даже православного верующего. — Что вы думаете по поводу неожиданной отставки Илии с поста Владыки? — Я, к сожалению, вообще не успел узнать этого человека. С Германом, Зосимой мы встречались, общались, обсуждали вопросы, говорили на общие темы, обменивались советами и пожеланиями… а вот с Владыкой Илией так не получилось. Мне кажется, человек, приехав в республику, просто попал не в свою среду. Его и паства сложно принимала. Между тем я считаю очень важным поддерживать контакт с духовенством. Вопросы духовности, духовного наполнения человека имеют огромную важность. Человек, в котором есть нравственный стержень, проявляет его во всех делах. В том числе в работе на благо республики. — С новым владыкой вы успели познакомиться? — Разве он приехал?
СЕМЕЙНЫЙ СЕКРЕТ
— Единственный человек, который может мной командовать, это внучка, — улыбаясь, рассказывает президент. – Ей четыре года. Прибегает, кричит: «Дедушка, сядь сюда!», «Дедушка, рассказывай!», «Дедушка, молчи!»… — А она понимает, кто ее дедушка? — Отчасти. Знает, что меня часто показывают по телевизору. Как увидит — бежит и изображение целует… Видели бассейн во дворе?
Во дворе дачи Борисовых небольшой бассейн: аккуратный сруб из тонкого бруса, внутри которого размещена резиновая «ванная».
— Когда мои дети дачу свою построили, я понял, что перестал видеть внуков. А без них в жизни не хватает радости. Поэтому я поломал голову, как бы их сюда завлечь, и придумал этот бассейн. Теперь все внуки здесь. Да и половина детей с окрестных дач тоже. А что? Не жалко же. Я вообще люблю с внуками время проводить. Посажу их в машину и едем куда-нибудь. А потом читаю в СМИ или Интернете — это, мол, для пиара. Какой пиар — это же внуки мои! Мне с ними время проводить в радость.
— В Якутии как-то не прижился «институт первых леди». Большинство людей не знают, чем занимаются жены президентов… — Ну, не лукавьте. Вы-то знаете, чем занимается моя супруга. Она работает в администрации президента и правительства (руководителем Управления делопроизводства и документации. — В.О.), из этого никто тайны не делает. Мне не подотчетна, у нее свой начальник. Да мы по работе и не пересекаемся. — Вот как-то не верится, что тот же Виктор Ефимов (новый руководитель администрации президента и правительства — В.О.) вдруг может взять, вызвать Прасковью Петровну на ковер и сурово отчитать. — А он и не вызовет. Она очень ответственный, исполнительный и квалифицированный работник. Случая такого сама не представит. Когда меня из правительства увольняли (в 2000 г. Михаил Николаев снял Борисова с должности министра сельского хозяйства и отправили руководить НИИ, вернулся во власть Егор Афанасьевич уже в 2002 году — в команде Вячеслава Штырова.— В.О.), она в аппарате у Власова работала и ей слова не сказали. Никаких нареканий. — Вы с супругой работу обсуждаете? — С первого дня у нас действует непререкаемое правило: дома — ни слова о работе. Это самое благое дело, когда в семье ты проводишь время с семьей, а не с рабочими проблемами. О моих командировках, поездках, заявлениях супруга чуть ли не последней узнает. Иногда удивляется, но никогда не ругает и не осуждает… Мудрый человек, что тут скажешь. Мы 34 года вместе. — О дочерях ваших знают еще меньше. — О них никто толком не знал, даже когда они в институте учились. — Здесь учились? Не в Москве, не в Англии где-нибудь? — Здесь, в Якутске. Для меня это принципиально. Про мою старшую дочь СМИ впервые на прошлой неделе написали, когда она свое дело открыла (салон красоты. — В.О.). Я спрашиваю: «Ты зачем «Якутск вечерний» пригласила, они же съязвят обязательно». Она мне в ответ: «Папа, ты что? У них аудитория большая, это же реклама!» — Будете теперь о проблемах малого бизнеса узнавать из первых уст. — Да уж. — Семья Борисовых очень большая... — Конечно, большая! Настоящая якутская семья. У меня только племянников более двадцати. — Их родители часто обращаются к вам с просьбой помочь пристроить чадо? — Это табуированная тема. Я могу помочь в этом плане чужим семьям, но для своих того же не сделаю. Кто продвинулся — исключительно личные заслуги. Меня и жена иной раз за это ругает — ей втихушку жалуются. Но это принцип. Его нельзя переступать, иначе в кумовстве погрязнешь.
В кабинет поднимается Прасковья Петровна — спрашивает, не нужно ли нам чего-нибудь к чаю. Пеняет за то, что не едим вареные яйца: «Кушайте обязательно! Они у нас свои, из-под несушек». Борисовы обмениваются короткими репликами, после чего Егор Афанасьевич неожиданно спрашивает: — Хотите узнать секрет Борисова? Почему удача со мной? — А то! — Прасковья Петровна, расскажешь им? — президент хитро смотрит на жену. Следует пауза, после которой супруга улыбается и действительно выдает семейный секрет: — Каждое утро я встаю пораньше и чищу мужу обувь. Есть такое поверье —если человек уходит на работу в начищенной обуви, день у него сложится хорошо. Вот я 30 лет каждый день и чищу мужу ботинки, в которых он уходит на работу.
Вот так просто. Первая леди Якутии за чисткой ботинок.
МОЛОДОСТЬ — НЕ ПОРОК
Что ж, раз заговорили о бодрости и помешивании, эту тему и продолжаем… только не в кулинарном, а в управленческом смысле. — Егор Афанасьевич, вопрос, который часто задают читатели: почему Глушко?! — А почему не Глушко? Ему за 35, это уже не так мало. Сколько было лет Вячеславу Штырову, когда в 91-м году он занял пост вице-президента? 37. Два года разницы. А по деловым и личным качествам Дмитрий Евгеньевич себя еще покажет. Я за ним давно наблюдаю, знаю, чего он стоит. Прямой, открытый, честный. Настоящий русский мужик. — Вокруг вас вообще много молодежи. Вы приводите в политику людей, которым недавно за тридцать, и доверяете им серьезные посты... — …и это правильно. Я считаю, что именно сплав молодой энергии с опытом дает максимально эффективный результат. Я внимательно слежу за деятельностью молодых людей — в общественной жизни, политике, на работе. Те, кто меня заинтересовал, остаются в зоне внимания. Вы же видите, никаких родственных связей, высоких покровителей ни у кого из приведённых мной ребят нет. Я лично изучаю и оцениваю их потенциал и возможности. Молодежь быстрее адаптируется к переменам, вносит в работу более смелые, новые принципы. Главное — направлять их и не допускать «революций». А для этого надо ставить четкие задачи. Я всегда говорил: 50% успеха — это четко сформулированная цель. — Молодость — не порок? — А какими были мы в 90-х? Все молодые. Только нам хуже пришлось — мы попали в переломное время. Весь прежний опыт управления к условиям рыночной экономики не подходил, нам всё приходилось постигать на своих ошибках. Никаких рекомендаций, никаких методик… Бросили в омут — выплывайте. Республика выплыла. Дальше будет легче, молодежь не подведет. — 90-е — это еще и «годы Николаева». Вы завидуете тому авторитету, которым сегодня пользуется Михаил Ефимович? К нему ведь отношение сегодня как к патриарху от политики. — Мне повезло: я не умею завидовать или ревновать. Уважение — это да, безусловно. Михаил Ефимович при жизни стал исторической личностью. Но ведь ему и период выпал такой — исторический. Время слома старого и созидания нового. Любой человек, который бы оказался во главе республики в этот период, был обречен войти в историю. Вопрос — в каком качестве… Все знают, что мои отношения с Николаевым не складывались ровно. Он меня неоднократно принимал в свою команду и увольнял. Иногда спрашивают: почему ты его, несмотря ни на что, уважаешь? Потому что это достойный человек. Многие ждали, что после очередного увольнения я встану в оппозицию, но у меня нет чувства обиды. Нельзя не признать: Николаев много сделал для республики. — Как и Вячеслав Штыров?
— И трудно сказать, кто больше. Михаил Ефимович выбрал путь развития социальной политики, благодаря чему население республики не испытало всех ужасов «шоковой терапии». Вячеслав Штыров поднял экономику Якутии на принципиально новый уровень. В своей истории Якутия проходила четыре периода индустриального развития. Первый — в 20-30-е годы, когда начиналось развитие золотодобывающей промышленности. Это заслуга Максима Аммосова и его команды. Второй — в 50-е, когда становилась алмазодобывающая промышленность. Тогда республикой руководил Семен Борисов. У него были проблемы с местной интеллигенцией, культурой, но промышленность развивалась. Третий этап — это уже 80-е, когда начали развивать угледобычу. Здесь надо отдать должное Гаврилу Чиряеву. А четвертый этап мы переживаем сегодня: развитие нефтегазовой отрасли, перспективы добычи железной руды, формирование новой транспортной и энергетической системы. Основы этого этапа, конечно, заложил Вячеслав Штыров. — Вы таким образом говорите о преемственности курса? — Сегодня моя задача — сохранить и приумножить всё лучшее, что оставили два моих предшественника. Совместить развитие социальной сферы и экономической политики. А также решить те вопросы, которые они не успели или не смогли: сельское хозяйство, жилищное строительство, развитие предпринимательства, повышение качества жизни. И для этого нужна поддержка всех: правительства, муниципалитетов, СМИ и в первую очередь общества.
***
Наш разговор заканчивался в двенадцатом часу ночи. Домочадцы президента уже разошлись спать, только супруга хлопотала на веранде. Егор Афанасьевич лично проводил гостей и напоследок еще минут 10 пообщался с Александром Ли — заметил лебёдку на его «эскудике» и заинтересовался, зачем городской машине такой «девайс». «Старый больной водитель». Впрочем, этот разговор — про рамы, ведущие мосты и прочее, прочее — уже для другой рубрики.
Беседовал Виталий ОБЕДИН
Фото Александра ЛИ, а также сайта egorborisov.ru
P.S. На следующей неделе, 17 июня, исполняется ровно год пребывания Егора Борисова в статусе президента Якутии.
