В этот день в 2003 году в селе сгорело здание Чочунской средней школы. В огне погибли 22 школьника. - 8 Апреля 2014

7 апреля 2003 года в маленьком якутском селе Сыдыбыл Вилюйского района двадцать два ребенка погибли во время пожара в Чочунской средней школе.
Сразу после пожара президент республики Вячеслав Штыров лично пообещал через СМИ, что виновные понесут наказание. Следствие, а через год и суд показали, что практически все, начиная от некоторых министерств и ведомств, и заканчивая техперсоналом Чочунской средней школы, внесли свой "вклад" в цепочку обстоятельств, приведших к роковому событию.

Министерство МЧС, по распоряжению тогдашнего министра Валерия Сухоборова, из соображений экономии, сократило пожарные расчеты по всей республике, в том числе в селе Сыдыбыл и уволило часть рядовых пожарных. В результате ближайшая пожарная часть оказалась в сорока километрах от села, но и в ней, после повальных увольнений, оставалось на тот момент лишь двое пожарных.

Бывший начальник улусного Управления образования Мария Иванова, возглавлявшая комиссию по проверке готовности школ к учебному году, до Чочунской средней школы с проверкой просто не добралась. Однако, жуткая трагедия не стала помехой для ее успешной карьеры. Вскоре после пожара в Чочунской средней школе она получила повышение и переехала из Вилюйского улуса в Якутск, став сотрудником правительственного аппарата.

Начальник Госпожнадзора по Вилюйскому улусу Анатолий Хабытчаров в деле фигурировал как свидетель, а не как обвиняемый, поскольку, согласно официальной формулировке отказа от возбуждения уголовного дела, «начальник ГПН не может нести ответственность за неисполнение своих прямых обязанностей его подчиненными». Хабытчаров никогда не посещал школы, зато регулярно лично проверял технику пожарной безопасности на улусных рынках.

Инспектор Госпожнадзора, курирующая противопожарную готовность школ, к своим обязанностям относилась более, чем равнодушно, судя по тому, как из года в год школа, где нарушались все мыслимые и немыслимые правила пожарной безопасности, получала разрешение на обучение детей. Она, как и Хабытчаров, сохранила свою должность.

Не предстали перед судом семь учительниц, спасшихся из горящего здания. Но на них обрушился гнев односельчан - родителей погибших детей. Пятеро из них бросили свои дома и переехали на новые места жительства, опасаясь стать жертвами самосуда.

Учительницы оказались не в состоянии в экстремальной ситуации думать о детях. Лишь одна из них до конца была со своими учениками. Остальные шесть, бросив своих учеников, мечущихся по горящему зданию, собрались в кабинете биологии и - одна за другой, все шестеро - выпрыгнули из окна. Ни одна из них не получила даже небольшой дозы угарного газа.

Тогда как выжившие дети поголовно получили тяжелейшие ожоги легких от вдыхания раскаленного дыма. Это указывало на то, что взрослые покинули здание, когда пожар только начинался, а организованные действия могли бы спасти жизнь многим из погибших детей.

Еще больше поражает тот факт, что даже когда в коридоре началась паника, и крики «пожар!» раздавались, подобно сирене, а запах дыма все усиливался, две учительницы не разрешали детям выйти из класса, пока те не запишут домашнее задание. Во время суда, плача, они говорили, что им казалось, что пожар не такой уж и серьезный, и вовсе не надо никуда спешить. Им казалось, что происходит нечто вроде учебной пожарной тревоги!!!

Подобная беспечность на фоне произошедшего теперь кажется шокирующей. Но разве не подобная же беспечность руководила государственными управленцами, издававшими распоряжения о сокращении пожарных расчетов и их рядового состава?

Инструктор по противопожарной профилактике улусного Управления по образованию впоследствии не могла даже вспомнить, а были ли открыты эвакуационные выходы!!! Она просто не обращала на этот факт внимания.

Техничка школы вообще начала ругаться прямо в зале суда, настолько искренне ее возмутила сама мысль о том, что эвакуационные выходы должны быть открыты: «Дети же бы тогда стали бегать, никакого порядка не будет!». Завуч школы, чья старшая дочь погибла, спасая малышей, а младшая стала инвалидом, в зале суда со слезами говорила, что уже в течение года она каждый день задает себе вопрос, почему в течение десяти лет работы в школе ей ни разу не пришла в голову мысль, что эвакуационные выходы должны быть открытыми. В то страшное утро ее не было в школе. Она была на обучающем семинаре в соседнем улусе.

Только смерть собственного ребенка реабилитировала ее в глазах закона и односельчан.
Перед судом предстал лишь директор школы Станислав Иванов. В тот день его также не было в школе. Он был в Якутске, ходатайствуя в министерстве образования об открытии в школе курсов трактористов. Но пока шел суд, на котором были опрошены более четырехсот свидетелей ( большая половина села), на него практически не обращали внимания. Обезумевшие родители жаждали видеть рядом с ним на скамье подсудимых учителей, представителей Госпожнадзора и руководство улусного Управления образованием.

Между тем показания такого количества свидетелей, в том числе выживших детей, позволили восстановить последние мгновения Чочунской школы №1.
Мужество
Когда кто-то уходит от ответственности, сама по себе ответственность никуда не исчезает. Она просто ложится на кого-то другого. В условиях, когда взрослые самоустранились, нашлись дети, взявшие сброшенное взрослыми бремя на себя.

Во всей Чочунской школе лишь одни класс вышел из горящего здания, не потеряв в огне ни одного человека. Когда начался пожар, один из мальчиков седьмого класса предложил одноклассникам не выходить из класса, а, плотно закрыв дверь, разбить окно и всем по очереди выпрыгивать оттуда. Заметьте, в экстремальной ситуации решение, оказавшееся единственно правильным, принял ребенок. Учительница оказалась в этом случае ведомой и последовала за детьми в окно. Последним прыгал тринадцатилетний спаситель.

К несчастью, во всех остальных классах дети стали выходить в коридор, надеясь выйти через входную дверь. Дверь находилась на первом этаже. Именно возле нее располагался неисправный щит, который и стал источником возгорания. Поскольку в школе было холодно, учебные классы располагались на втором этаже. Его месторасположение отрезало детям путь к спасению. Как было указано выше, взрослые в первые же мгновения пожара покинули детей, и дети больше не видели своих учителей. Старшеклассницы повели малышей на первый этаж, к входной двери.

Это стало роковой ошибкой. Пятнадцатилетняя дочь завуча, девушка высокого роста, первой увидела, что к входной двери пройти уже невозможно. Она стала кричать, чтобы все поворачивали обратно, на второй этаж. Но в оглушительной суматохе дети, спускавшиеся по парадной лестнице последними, услышали ее не сразу. Увидев, что первый этаж в огне, те, кто шел впереди, с ужасом бросились обратно вверх по лестнице, натыкаясь на тех, кто шел за ними. Образовалась дикая давка. Большинство так и не поняли, в чем дело, почему все побежали в разные стороны.

Юноши-старшеклассники, первыми поняли, что осталось лишь разбивать окна коридора и выпрыгивать из них. Они так и поступили. Но малыши, особенно девочки, боялись выпрыгивать из окна. Они плакали, протягивая руки к родителям, стоявшим внизу, и бессильным чем-нибудь помочь своим детям, погибавшим у них на глазах. Девушки (а речь идет о деревенских девушках, на которых, как правило, держится дом, младшие члены семьи и крестьянское хозяйство, пока взрослые заняты зарабатыванием денег) стали буквально выталкивать перепуганных детей из окон. Святое женское начало, материнский инстинкт, ни одной из них не позволил выйти из горящего здания, пока в нем еще кричали малыши.

Они погибли все до единой, ученицы десятого и одиннадцатого классов Чочунской средней школы. Так что в тот и в последующий учебные годы старшие классы в селе Сыдыбыл по своему ученическому составу оказались чисто мужскими. Среди юношей погиб лишь один. Его товарищ на суде, недоуменно пожимая плечами, говорил, что он шел за ними, но в последний момент развернулся и буквально нырнул в дым, где еще оставались девушки и малыши. Но, очевидно, что погибший юноша тоже чувствовал бремя ответственности, ведь в системе школьного самоуправления он был избранным президентом школы.

В том пожаре в каждом классе погиб староста. Они как старосты не считали возможным спасаться, пока кто-то из их одноклассников еще был в здании. Двое сильных, спортивных четырнадцатилетних мальчиков умудрились, спасая остальных, дважды зайти и выйти в горящее здание. Но в третий раз им это не удалось. Горящее здание рухнуло, похоронив их и еще двадцать человек.

Неординарные по трагичности и масштабам события часто обнажают истинную природу людей, мужество и трусость, благородство и халатность, эгоизм и самоотверженность. Кто-то не утруждает себя исполнением прямых обязательств, а кто-то шагает в пламя, чтобы спасти других, рискуя собственной жизнью. Дети села Сыдыбыл - и погибшие, и выжившие - еще долго будут олицетворением упрека взрослым, уполномоченным и безответственным.

СЕГОДНЯ - 11 ЛЕТ СО ДНЯ ТРАГЕДИИ В СЫДЫБЫЛЕ