Президент России Владимир Путин посетил с официальным визитом Китай, где подписал около 40 соглашений. Но «задачей максимум» для него был контракт на поставки газа в Поднебесную, точнее в ее северо-восточную провинцию Манчжурию. Попытки наладить энергетическое сотрудничество двух держав давно превратились в эпопею. Причем почти в каждом акте уступала исключительно Россия, а Китай, славящийся своей жесткой переговорной позицией, только получал свое.
С 2004 по июнь 2013 года Россия и Китай подписали восемь различных документов о поставках природного газа, но за исключением деклараций о намерениях для их запуска не было создано никаких предпосылок. Лишь в сентябре 2013 года были уточнены и закреплены базовые условия. Во-первых, срок начала поставок (2018 год), во-вторых, объемы (38 млрд кубометров в год вместо 60 млрд кубометров), в-третьих, объем гарантированных платежей и принцип «бери или плати», а также маршрут доставки (восточный; также предлагался западный). Вопрос цены оставался открытым до самого подписания.
В марте 2013 года Владимир Путин принял Си Цзиньпиня в Москве. Китайский лидер для первого иностранного визита символично выбрал Россию, таким образом, определив свой внешнеполитический приоритет. До этого «Газпром», ориентированный в поставках топлива в одну сторону – на Европу, в рамках «Восточной программы» продвигал строительство западного маршрута поставок газа в Китай. Газопровод «Алтай» позволил бы перекачивать российский газ в китайском направлении с уже использующихся месторождений Западной Сибири, откуда топливо поступает европейским потребителям. Но Пекин возражал против «Алтая», так как газ по нему отправился бы в Северо-Западный Китай, а растущее население на северо-востоке не получило бы прямых поставок. Тем не менее, свою роль могло сыграть и то, что в таком случае это была бы одна ресурсная база с Европой и почва для спекуляций.
Путин пошел на компромисс, отказавшись от западного варианта и согласившись на альтернативный маршрут – восточный газопровод «Сила Сибири» стоимостью, по разным оценкам, от 22 до 30 млрд долларов (причем некоторые
утверждают, что участие китайских компаний в строительстве трубопровода снизит его стоимость на 60%), который должен
пересечься с нефтепроводом «Восточная Сибирь – Тихий океан» (ВСТО) в районе Хабаровска и от Дальнереченска уйти в Китай. Это автоматически уменьшило объемы предполагаемых поставок с 60 до 38 млрд кубометров в год. Сроки окончательно были сдвинуты на 2018 год, хотя в 2006 году после подписания Путиным меморандума по проекту еще думалось, что к поставкам удастся приступить в 2016 году. Многие аналитики
отмечают, что сделку нужно было заключать гораздо раньше – до 2020 года Китай и вовсе мог обойтись без российского газа, что усиливало позиции его переговорщиков.
В поисках утраченного времени
В подготовке сделки время всегда было на стороне Китая. Сначала из-за промедлений российской стороны Китай протянул газопровод из Туркмении с возможностью получать 65 млрд кубометров газа по цене гораздо ниже российского предложения. Аналитики отмечают, что текущая
цена туркменского газа может быть на уровне 300-320 долларов. Кроме этого, Китаю предоставили доступ к месторождению «Галкыныш» и контроль над газопроводом Туркмения – Узбекистан – Таджикистан – Киргизия – Китай. В России же всегда отвергали идею о допуске китайцев непосредственно к работе на месторождениях. Но Китай преуспел не в одной Центральной Азии: всего за три года был проложен газопровод из Мьянмы, а поставки сжиженного природного газа (СПГ) на китайский рынок по морю теперь осуществляют страны Ближнего Востока, Восточной Африки и Австралии.
Растущий спрос на газ, который в энергобалансе Китая занимает скромные 5% по сравнению с 70% угля, добываемого на территории страны, можно проиллюстрировать
объемами импорта в первые десять месяцев 2013 года. Всего Китай закупил 25 млрд кубометров газа, включая 12,3 млрд трубного газа из Центральной Азии и 12,7 млрд СПГ из Йемена, Малайзии, Катара, Индонезии и Австралии. Но к предыдущему году рост импорта составил 86,5%. При этом если Китай собирается добиться улучшения экологической ситуации и повышения энергоэффективности при отказе от угля, к 2020 году он должен потреблять не менее 500 млрд кубометров газа в год. Это на 213% больше, чем страна потребляла в 2012 году.
«Газпрому» нужно было застолбить за собой место на быстрорастущем рынке, но переговоры ни приводили к желаемому результату. Разве что Китай отказался в определении формулы цены от привязки к стоимости угля и предложил увязать ее с американским индексом Henry Hub, формирующимся на распределительном центре в Луизиане, где сходятся восемь крупнейших американских газопроводов. Индекс Henry Hub служит ориентиром для определения цен по разовым газовым контрактам, но они обычно ниже долгосрочных контрактов «Газпрома» в Европе.
Прорыв в газовых отношениях России с Китаем мог быть сделан только при очевидной экономической выгоде обеих сторон или уступки России, что и произошло на финальной стадии. «Газпром» изначально хотел на 100 долларов больше, чем Китай платил Туркмении. Но Китай не мог позволить себе такую цену в силу того, что правительство субсидирует поставки газа внутренним потребителям. А учитывая, что Китай индустриальная страна, зависящая от относительно дешевой энергетики, переложить издержки на производство значило бы ударить по экономическому росту, который и так ниже прежних 10% в год (в 2014 году цель китайского руководства рост на 7,3% ВВП, что будет худшим показателем с 1990 года). Правительство КНР считает это «новой нормой», но лишний раз вызывать сомнения относительно своей политики не намерено.
Помимо военно-промышленной отрасли, энергетика всегда мыслилась как надежная основа для сотрудничества Китая и России. Это понимали обе стороны переговоров. Но постепенно вопрос поставок газа на восток политизировался. На фоне украинского кризиса и отдаления России от Запада, а также кризиса бизнес-модели «Газпрома» в Европе из-за спотовых (разовых) цен на СПГ и намерении европейских лидеров ослаблять энергетическую зависимость от газовых поставок из России, Москве нужно было продемонстрировать, что страна может диверсифицировать поставки и сохранять стабильность в будущем. На Западе это виделось иначе – столкнувшаяся с экономическими проблемами Россия под давлением санкций бросается в объятья китайского дракона.
В действительности, сколько бы ни заявляло высшее руководство об общности взглядов на глобальные проблемы, Китай для России запасной «партнер», если дела плохи в Европе. Переговоры с Поднебесной, как правило, «последнее средство» привлечь инвестиции в энергетические и инфраструктурные проекты. Так, в 2009 году, преодолевая рецессию, Россия заняла 25 млрд долларов у Китайского банка развития под будущие поставки 300 млн тонн нефти компаниями «Транснефть» и «Роснефть» по нефтепроводу ВСТО. Первая нефть по этому проекту поступила в Китай в 2011 году, но уже в 2012 году возник спор и «Роснефть», чтобы получить долг в размере 134 млн долларов,
предоставила скидку в 1,5 доллара с каждого барреля. Китайцы вполне могли все это время задаваться вопросом: почему Россия смогла пересмотреть цены на нефть, а на газ отказывается?
Геополитическая воля Путина
Но Украина все же привела к компромиссу. В первый день пребывания в Шанхае Владимир Путин провел полуторачасовые переговоры с председателем КНР Си Цзиньпином. В заявлении, сделанном по итогам общения глав государств, сообщалось о намерении стран углубить сотрудничество в энергетической отрасли. В частности, начать поставки российского газа в Китай, однако среди документов, готовых для подписания, газовой сделки не было. Это стало первым негативным сигналом, опустившим цену акций «Газпрома» более чем на 2%.
На второй день переговоров стало ясно – 30-летний газовый контракт на 400 млрд долларов, обсуждающийся последние десять лет, близок к срыву: «Газпром» и China National Petroleum Corp. (CNPC) не могут договориться о цене. Позиция России долгое время характеризовалась
высказыванием начальника Управления структурирования контрактов и ценообразования ООО «Газпром экспорт» Сергея Комлева:
«Россия не хочет субсидировать китайскую экономику. Наш газ пойдет с таких месторождений, как Чаядинское. Нам нужны большие инвестиции, чтобы разрабатывать их, поэтому цена должна быть еще выше, чем для Европы».
«Мы не будем подписывать (контракт). На текущий момент важна цена, а также цена на внутреннем рынке. Мы уже теряем деньги на импорте газа, и мы не можем терять больше», –
сообщил Financial Times пресс-секретарь дочерней компании CNPC PetroChina Мао Цзэфэн за несколько часов до подписания контракта, казалось бы, разрешая главную интригу визита российского президента. Хотя за день до этого президент «Роснефти» Игорь Сечин, комментируя ход переговоров,
сказал: «То, что сегодня президент страны лично занялся этим вопросом, говорит о том, что мы близки к окончательной договоренности, и я желаю успехов "Газпрому" и CNPC».
Личное участие Путина сильно повысило ставки – не подписать контракт уже было нельзя, так как этого, видимо, сильно ждали на Западе. Из публично прозвучавших комментариев его вклад ограничился предложением обнулить налог на добычу полезных ископаемых, которые послужат ресурсной базой для поставок в Китай. Сечин назвал его «основой для достижения компромисса», которого не было между Москвой и Пекином до последнего момента.
Обнуление налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) в течение 30 лет позволит «Газпрому» сэкономить миллиард долларов,
приводит расчеты Константина Черепанова из UBS «Коммерсант». Но на месторождениях Восточной Сибири и Дальнего Востока и так действует льготный налог в размере 10% от полной ставки. Поэтому
освоение Ковыктинского и Чаядинского месторождений будет убыточным даже при цене 360 долларов за тыс. кубометров. Китайцы между тем настаивали на 350 долларах, что ниже средней цены для Европы, которая в 2013 году составила 380 долларов за тыс. кубометров и принесла «Газпрому» 61,3 млрд долларов дохода.
Крупнейший контракт эпохи
В итоге от крупнейшего газового контракта для эпохи СССР и России, как
пишет «Российская газета» о сделке «Газпрома» и CNPC, российский бюджет ничего не получит. Председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер сказал, что «стороны предусмотрели предоставление преференсных налоговых режимов». Кроме этого, «Восточная программа» российского газового концерна по большей части ляжет на плечи «Газпрома». По словам Миллера, в обустройство месторождений и строительство газопровода концерн вложит 55 млрд долларов. Со стороны Китая будет аванс в 25 млрд долларов, сообщил глава Минэнерго РФ Александр Новак. В свою очередь Путин заверил, что формула цены останется такой же, как и в других контрактах «Газпрома» – привязанной к рыночной цене на нефть и нефтепродукты.
Путин уже успел отметить, что строительство газопровода станет крупнейшей стройкой в мире. Но факт остается фактом: России не удалось добиться от Китая цены в 400 долларов за тыс. кубометров. Торги шли между 350 долларами, за что стояли китайцы, и 400 долларами – суммой, которая бы позволила российской компании сделать проект рентабельным и экономически целесообразным. Показательно, что глава «Газпрома» отказался назвать конечную цену, сославшись на коммерческую тайну. Однако, исходя из общей стоимости 30-летнего контракта в 400 млрд долларов, стоимость тыс. кубометров может быть на уровне 350 долларов. То есть Россия приняла китайскую цену, пойдя на очередную уступку своему восточному «партнеру», и утвердила среднюю цену на 30 лет ниже среднеевропейской.
Тем не менее, у сделки есть и положительная сторона для России. В первую очередь это возможность для «Газпрома» увеличить объемы экспорта газа на 20%, если отталкиваться от показателей 2013 года. Кроме этого,
Россия откроет для себя китайский газовый рынок и сможет приступить к освоению богатых месторождений в Восточной Сибири. Также нельзя не отметить, что контракт политически важен президенту Владимиру Путину. Он доказывает не только наличие политической воли у российского руководителя, но и говорит о реальном сближении России с Китаем на экономической платформе. И все же – в переговорном процессе Россия снова уступила. Уступит ли европейцам, если они потребуют снижения цены?
