На беженцев в Якутии должны обратить внимание федеральные власти — эксперт
«Русская планета» о том, как украинцы попадают на Дальний Восток и почему в Хабаровском крае из-за наплыва беженцев ввели режим ЧС Губернатор Хабаровского края Вячеслав Шпорт подписал распоряжение о введении режима чрезвычайной ситуации в связи с «увеличением числа граждан, прибывающих с территории Украины». Полагая, что зарплаты в регионе начинаются от 50 тысяч рублей в месяц, сотни беженцев, спасающихся от боевых действий на юго-востоке Украины, отправились на Дальний Восток. Однако, столкнувшись со здешними условиями, многие из них разочаровываются и пытаются найти путь обратно. Люди верят в мифы
Сейчас на территории Хабаровского края временно зарегистрированы порядка 1500 жителей Украины, вынужденно покинувших свою страну, рассказала «Русской планете» руководитель губернаторской пресс-службы Светлана Литвинова. 444 из них проживают в так называемых пунктах временного размещения. В худшем случае они представляют собой обычные спортзалы, в лучшем — временные жилые постройки, возводившиеся для размещения пострадавших от прошлогоднего паводка. «Это у нас в основном общежития школ, техникумов, училищ, ведомственные общежития, то есть уже оборудованные помещения со всем необходимым — кроватями, телевизорами, холодильниками и так далее», — говорит Литвинова. Остальные живут в домах людей, сочувствующих беженцам, либо в общежитиях или даже квартирах, предоставленных работодателями, готовыми обеспечить занятость переселенцев.
Главная проблема прибывающих на Дальний Восток граждан Украины — это трудоустройство, говорит собеседник РП. По ее данным, сейчас из полутора тысяч зарегистрированных беженцев официально работают лишь около 10%. О причинах, по которым устроиться на работу удалось лишь одной десятой от числа всех прибывших беженцев, Литвинова говорить отказывается, отмечая, что «документы пока еще оформили не все». «Есть такая проблема — люди верят в миф, что на Дальнем Востоке зарплаты от 50—70 тысяч. Конечно, они есть, но в отдельных отраслях. Они столкнулись с тем, что работы за такие деньги нет. Но мы предлагаем все, что у нас есть. Вакансий у нас много, из них 500 — с предоставлением жилья. Пожалуйста, знакомьтесь, трудоустраивайтесь. Ну а что делать, жизнь такая, да?» — размышляет она.
При этом глава пресс-службы губернатора подчеркивает, что в целом регион в квалифицированных кадрах нуждается. Охотно принимают украинских рабочих как бюджетные учреждения, так и частные предприятия, например чегдомынский «Ургалуголь».
По словам Литвиновой, руководство этой компании целенаправленно отбирало беженцев с опытом работы в шахте и за свой счет перевозило их в Хабаровский край вместе с семьями. Однако единственным доходом большинства из прибывших за последние несколько месяцев в этот отдаленный российский регион украинцев остается единовременное пособие, которое выплачивается из краевого бюджета по факту регистрации в ФМС. Размер его составляет пять тысяч рублей. Чаще всего жители Луганской и Донецкой областей Украины попадают в Хабаровский край по определению ФМС прямо из лагерей для беженцев, обустроенных в западных российских регионах, поэтому у многих из них нет с собой никаких денег. Один край, два ЧС
Режим ЧС поможет задействовать в помощь беженцам деньги из резервного фонда края, говорит Литвинова. При этом до сих пор не снят чрезвычайный режим, введенный из-за случившегося в прошлом году наводнения, однако, как уверяет глава губернаторской пресс-службы, на выплаты подтопленцам это никак не повлияет. «Второй режим ЧС объявлен, чтобы у нас появился определенный режим ускорения ряда вопросов, связанных с обеспечением пунктами временного размещения, в которых до сих пор проживают подтопленцы, и так далее. Если раньше упор делался на наши учебные заведения — где-то резервы были, где-то ребят теснили немножко, были возможности — то сейчас мы рассматриваем привлечение частных структур, у которых есть общежития», — добавляет зампредседателя краевого правительства по экономическим вопросам Александр Левинталь, ответственный за устранение последствий особого режима.
По его словам, о том, что ситуация с беженцами в Хабаровском крае действительно «чрезвычайная», говорят простые цифры: каждый день на территорию края приезжают и регистрируются через службы ФМС порядка 30–40 человек, а за месяц прирост беженцев достигает тысячи. Регион уже давно перешел квоту, введенную распоряжением правительства России, — она предусматривала размещение 900 беженцев до конца 2014 года из расчета 140 человек в месяц.
По словам Левинталя, такая ситуация сложилась из-за усилий ФМС, сотрудники которой стали слишком усердно исполнять поручение кабмина о расселении украинских беженцев по российским регионам, в которых действует федеральная программа «Соотечественники». «Но все беженцы забывают, что эта программа не обеспечивает жильем. ФМС, не согласовывая с нами, шлют — «Встречайте, вышел поезд 12 числа, поезд такой-то, номер такой-то, едут 17 человек». Не спрашивая, есть ли у нас возможности принять беженцев», — говорит Левинталь. На соцнагрузку давят «Соотечественники»
Не знают украинцы и о том, что воспользоваться выплатами по «Соотечественникам» могут только иностранцы, прибывающие непосредственно из-за рубежа, сетует замглавы областного правительства. При этом наличные деньги резиденты этой программы получают не сразу, а в течение трех месяцев в два захода. «Услышав об этой программе, многие беженцы добираются до Дальнего Востока своим ходом, минуя органы ФМС. Приезжают вместе с детьми, вместе с пожилыми людьми, вместе с беременными, инвалиды приезжают, которые по определению не могут работать, и говорят: «Что хотите, то и делайте с нами», — объясняет он.
«То есть идет неуправляемый процесс. Мы хотели в свое время, когда еще квот не было, наладить комплексный подход, чтобы отбирать людей по профпригодности. Но когда этот поток хлынул, мы просто захлебнулись во всех этих вопросах. Одно дело, ты привез конкретных людей, трудоустроил их на рабочие места, которые заранее им показал, они конкретно под них поехали и тут же стали работать, а другое, как у нас сейчас. Нам-то нужны трудовые ресурсы, а мы, получается, вместо них просто усиливаем социальную нагрузку. Понятно, что люди подальше от войны хотят уехать, но Дальний Восток — это не идеальное место для решения социальных вопросов», — считает зампред регионального правительства.
По словам Левинталя, украинцы соглашаются отправиться на Дальний Восток прежде всего потому, что не располагают объективной информацией о ситуации в регионе и не желают ее искать. «Беженцы выпали из информационного пространства. У них представления, будто здесь «длинный рубль», на Дальнем Востоке. Когда мы им говорим, что здесь зарплата 25–30 тысяч, они отвечают: «Не может быть, мы такие деньги и у себя заработаем, мы не хотим здесь работать». И начинается… Они приезжают и спрашивают: «Где наши выплаты?». А выплат-то никаких, кроме пособия в пять тысяч рублей, и не было, и все об этом знали. Информация доступна, но они неразумно ей пользуются. Мы же специально тоже не держим здесь рабочие места в «Газпроме», которые только и ждут беженцев. Что у нас реально есть, то мы и показываем», — говорит он.
Собеседник РП напоминает, что средняя зарплата по Хабаровскому краю составляет 34 тысячи рублей, а вакансии предоставляются беженцам из числа тех, на которые не соглашаются сами жители региона. Зарплата по этим рабочим местам колеблется на уровне 18–20 тысяч рублей. «Откуда у нас возьмутся высокооплачиваемые работы? Что, наши будут на меньших зарплатах работать, а украинцы на больших?», — вопрошает Левинталь. «В общем-то, никаких условий тут нет»
Точного ответа на вопрос, кто отправляет украинцев на Дальний Восток, обещая, что там их ждут большие зарплаты, Левинталь дать не может. «Покажите хоть одного человека, кто им это обещал? Никто не обещал. Это у них представления такие, видимо. О 100 тысячах рублей в месяц им никто не говорил. Некоторые даже думают: "Ну, мы тут заработаем, расслабимся и уедем". То есть даже жить здесь не собираются, и приезжают. Но кто иллюзии эти создает, я не знаю», — поясняет он.
По словам зампреда правительства, работу, предоставленную регионом, беженец всегда может сменить, а в случае, если возникнет желание вернуться на родину, попробовать сделать это за счет государства через ФМС. Однако количество прибывающих в Хабаровский край украинцев по-прежнему превышает количество покидающих его, говорит Левинталь.
Пример Елены Савченко — типичная иллюстрация пути украинской семьи, из-за боевых действий на родине попавшей на Дальний Восток. В середине августа она вместе с зятем и двумя внуками, младшему из которых два года, оказалась в палаточном лагере в Новошахтинске Ростовской области. Супруг женщины остался воевать на Донбассе за самопровозглашенные народные республики. На родине, уверяет Савченко, она вместе с мужем занималась «частным предпринимательством».
Согласившись на предложение сотрудников ФМС отправиться по программе «Соотечественники» в Приморье, женщина не думала, что 27 августа поезд остановится не во Владивостоке, а на станции Сибирцево в Черниговском районе. Там ее вместе с зятем и другими беженцами разделили на группы и «раскидали по разным районам», говорит Елена. Семье Савченко достался Михайловский район Приморья. Около недели они жили в спортзале. Там женщина познакомилась с местной жительницей, якобы сочувствующей беженцам, которая предложила ей переехать на ферму в село Милоградово, которой владеет местный предприниматель, некий Редькин. Собеседница украинки пообещала, что там ей предоставят для проживания хороший дом со всеми удобствами, старшего ребенка можно будет отправить в школу, а самой — зарабатывать, ухаживая «за американскими коровами» при зарплате в 25 тысяч рублей.
Однако в итоге определили семью не в Милоградово, а в село Лиственное, где, как говорит сама Панченко, едва ли живут 50 человек. Там бывшая предпринимательница поработала дояркой, а ее зять — трактористом. «Я никогда к корове близко не подходила. А тут приходится и мыть ее, и подключать аппарат, и, извините, дерьмо за ней убирать, и кормить. Пока дождя нет, в доме нормально, но как только он начинается, крыша дает течь, поэтому тут везде плесень. Тут было подтопление недавно, и те три метра, которые отделяют забор нашего дома от дороги, стали просто рекой. В общем-то, никаких условий тут нет. Туалет на улице, полный, под самую завязочку. Нам предложили его самим ведрами вычерпать, но мы отказались, это ведь не наш туалет, почему мы должны этим заниматься? Питания никакого нет у нас. За то, что мы отработали, нам заплатили немного, и все, больше ничего. Совсем небольшую сумму, не то, что обещали», — рассказала РП Савченко о своей жизни в Лиственном.
Причиной, побудившей семью уехать на родину, стали не плохие условия в доме, а бронхит двухлетнего внука, лечить которого в Лиственном некому. В селе остался лишь один врач, пожилая женщина-фельдшер. Лекарств у нее нет совсем, уверяет Елена. «Сегодня поднялась температура, 38,6. Лечим народными средствами», — рассказывает она.
«Если, например, зима будет, и заметет перевал к деревне, у ребенка обструкция пойдет, его даже никто не успеет спасти, мы его просто потеряем. Поэтому мы решили вернуться назад в Михайловский район, оттуда вернуться во Владивосток и уехать домой через Ростов. Денег у нас на дорогу, конечно, нет, мы надеемся, что нас все же вернут домой через ФМС, — говорит она. — Я вчера звонила мужу, и он сказал, что в Зверево Ахметов (украинский предприниматель Ринат Ахметов — РП) набирает на шахту Обуховская шахтеров с Украины. Если мы доберемся до Ростовской области, то зять пойдет на эту шахту работать, снимем там жилье».
На беженцев в Якутии должны обратить внимание федеральные власти — эксперт
0 комментариев, 86 просмотров
YAKUTIA.INFO. Судьба украинских беженцев в Якутии — удобная тема для информационной войны против России, считает руководитель Центра анализа международной политики Института глобализации и социальных движений Михаил Нейжмаков.
Как заявил эксперт агентству ИА REGNUM «ее, безусловно, могут упоминать в рамках парламентской предвыборной кампании на Украине».
«Но, с еще большей вероятностью, украинские проправительственные СМИ используют ее для деморализации сторонников ЛНР и ДНР, как пример отношения российских властей к беженцам из Новороссии», — уверен Нейжмаков.
Поэтому, считает эксперт, данный инцидент должен привлечь внимание именно федеральных властей. «Другое дело, что в силу аппаратной инерции эта реакция может быть не самой оперативной», — отметил он.
198 переселенцев с Украины неожиданно для себя оказались в преддверие зимы в холодной Якутии и почти месяц живут там без паспортов и внятных объяснений от ФМС. Часть переселенцев, большинство из которых — женщины с детьми, хотели бы переехать из Якутска, однако сейчас у них нет такой возможности: без документов и денег покинуть Республику Саха невозможно.
Как считает Михаил Нейжмаков, реакцию российских властей на проблему беженцев в Якутии «может ускорить активизация информационной войны со стороны Киева, в рамках которой данная тема будет подниматься».
«А такая активизация произойдет в случае новых попыток масштабного наступления украинских войск в Новороссии, — прогнозирует эксперт. — Вооруженные столкновения там фиксируются и сейчас, но на локальном уровне и перемирие пока официально не разорвано. Киев вполне может открыто возобновить масштабную силовую операцию где-то за пару-тройку недель до дня голосования на парламентских выборах (он намечен на 26 октября). Это достаточное время, чтобы вдохновить украинских избирателей, нацеленных на жесткое подавление сопротивления на Донбассе. И, при этом, за такой промежуток времени наступление правительственных войск не успеет полностью захлебнуться. Даже при самом неудачном для них ходе операции».
Соответственно, отметил Нейжмаков, и внимание российских федеральных структур к проблеме беженцев в Якутии может серьезно возрасти и привести к каким-то конкретным шагам в октябре.
Напомним, что тема получила резонанс после того, как член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Яна Лантратова опубликовала отчет о поездке в Якутию. Однако с того момента пошло более недели, но сотрудники ФМС в беседе с корреспондентом заявили, что так и не разобрались в ситуации.
