YAKUTIA.INFO. Генетик, доктор биологических наук
Светлана Боринская дала интервью нашему сайту и рассказала о том, как все-таки следует бороться с алкоголизмом в нашей стране.
Поводом для детального интервью стал недавний визит в Якутию съемочной группы программы «Чудо техники», телеканала «НТВ». Целью визита телевизионщиков был сбор информации для программы, посвященной проблеме алкоголизма у россиян. Для более полной картины журналисты
исследовали ситуацию с этим явлением у нас в Якутии.
С командой НТВ-шников прибыла доктор биологических наук, генетик г.н.с. лаборатории анализа генома Института общей генетики им. Н.И. Вавилова Светлана Боринская. В интервью нашему изданию эксперт высказалась о предрасположенности якутов к алкоголизму, о пользе и вреде ограничительных мер. А также о том, как все-таки следует бороться с алкоголизмом в нашей стране.
- Светлана Александровна, есть версия, что алкоголизм у якутов обусловлен некой генетической предрасположенностью?
- Такая версия действительно существовала в советское время, но она является ошибочной. Дело в том, что в 70-е годы у китайцев, корейцев и японцев ученые обнаружили особый вид фермента, отвечающего за расщепление алкоголя в организме, который отличался от европейского. Так называемый алкогольдегидрогеназа. Было обнаружено, что этот фермент у японцев и китайцев в 100 раз быстрее превращает выпитый алкоголь в ацетальдегид. А ацетальдегид, как известно, токсичен. Поэтому у японцев и у китайцев есть так называемый флаш-синдром (от английского flush – румянец). У них после выпивки сильно краснеет лицо и прошибает пот. То есть при маленькой дозе алкоголя возможна сильная реакция – сердцебиение, головокружение, тошнота, головная боль. Это происходит из-за того, что спирт очень быстро превращается в альдегид, а альдегид вызывает весь этот комплекс реакций. Соответственно, люди с такой реакцией физически не могут больше пить, а значит, обладают защитным механизмом, противодействующим алкоголизму.
- У народа саха тоже есть такая особенность фермента?
- Да, но если у китайцев или японцев она доходит до 70-60 процентов от всей нации, то у якутов такой особенностью обладает каждый четвертый-пятый.
- Можно ли сказать, что все азиаты обладают такой особенностью?
- Изначально такое мнение действительно было. Однако дальнейшие исследования показали, что у разных монголоидных групп все совсем по-разному. У чукчей этот фермент работает полностью как у европейцев, а не как у японцев. Также мы изучили его действие у русских. Интересны момент: у русских мы не обнаружили этот ген ни у одного человека, страдающего запоями.
- То есть, нет на самом деле никакого гена, из-за которого якуты быстро спиваются? Вернее, он наоборот, препятствует алкоголизму.
- Да, но есть люди, которые, образно говоря, «берут себя в руки» и, преодолевая неприятные ощущения, пьют. Это люди, у которых потребность выпить по каким-то причинам сильнее, чем страх перед неприятными ощущениями. По нашим, пока еще не до конца изученным данным, у таких людей быстрее развивается нарушение функций сердца и печени. Но это надо проверять. В Якутии никого по этой части пока не изучали, а вдруг у вас есть какие-то особенности.
- Но, тем не менее, проблема алкоголизма у якутов существует.
- Тут один важный момент. Есть такая теория, что на алкоголизм таких северных народов, как ханты, манси, ненцы, повлиял переход от пищи с высоким содержанием жиров на углеводы. Дело в том, что их основа обмена веществ – не углеводы, а жиры. Есть теория, что при высоком содержании жиров вырабатывается противострессовый гормон. И организм к этому приспособлен. Если содержание жиров падает или меняется их состав, у человека происходит нарушение гормонов, отвечающих за противодействие стресса. Соответственно, стресс у них усиливается.
Кроме того, есть такое явление, как культурный шок. Он происходит из-за изменения жизни, которое произошло очень быстро. Если мы возьмем земледельческие народы, то они входили в культуру потребления алкоголя постепенно, столетиями. А у тех же оленеводов Сибири в советское время образ жизни поменялся очень сильно. И они не смогли приспособиться к этим переменам ни генетически, ни психологически. И здесь, вероятно, можно провести аналогию с якутами. Как говорил один из ваших земляков, старые традиции утрачены, а новые не устоялись.
- А русские в какую категорию входят?
- Физиологически русские по части подверженности алкоголя не сильно отличаются от европейцев. Но по сравнению с европейскими странами, с той же Францией, у русских очень много крепких напитков. 60-70 процентов алкоголя потребляется в виде водки. А именно крепкие напитки – это удар по организму, гораздо больший, чем, если то же количество алкоголя выпито в виде вина или пива. И надо сказать, что западные страны проходили через такую ситуацию. Рассказывают и пишут, что в Англии в начале 20-го века жены ждали мужей у выхода с фабрики. Иначе мужья эту зарплату пропивали. На государственном уровне были разработаны меры по переходу на более легкие алкогольные напитки, понижению доступности алкоголя и повышению цен на него.
И эти меры по тому же ограничению имеют эффект. Например, во время горбачевского «сухого закона» никакие гены у населения не менялись, а пить стали на четыре литра на душу населения меньше. Антиалкогольная кампания спасла миллионы жизней – смертность упала в разы за несколько месяцев после ввода запретительных мер.
- То есть все-таки сторонники «сухого закона» на самом деле правы?
- Но беда в том, что такие внешние меры носят временный эффект. Как только они ослабнут, народ опять начнет пить сколько, сколько сможет достать. Что и произошло, когда алкогольный рынок отпустили на волю. Сухой закон нереалистичен, а нужно добиваться реальных мер. Я считаю, что нужен не полный запрет на алкоголь, а его ограничение. Потому что половина мужчин пьет больше, чем это безопасно для здоровья. Плохо, что они пьют разовые большие дозы.
- И все-таки, к какому выводу вы пришли в ходе исследования?
- Выводы такие: наличие каких-то генов не гарантирует защиту от пьянства, а защиту от пьянства гарантирует только культура, образование и наличие жизненных интересов.
- Кстати, как вы относитесь к повышению цен на алкоголь как одной из ограничительных мер? Ведь есть такой анекдот: «Приходит сын к отцу и говорит: папа, алкоголь подорожал, значит, ты теперь будешь меньше пить? Нет, сынок, теперь ты будешь меньше есть».
- Этот анекдот касается совсем опустившихся алкоголиков. Их малая доля. В основном же народ отреагирует снижением потребления алкоголя. Люди с зависимостью не могут не пить. А люди, которые просто злоупотребляют, при повышении цен на алкоголь ограничат его потребление. У этих людей снижается злоупотребление, число ДТП, заболеваемость сердечно-сосудистыми болезнями.
- То есть вывод таков: алкоголизм – явление не столько генетическое и физиологическое, сколько социальное?
- Я все время привожу такое сравнение: если оценивать роль генов, социальных факторов, то социальные факторы – антиалкогольная политика, культурные традиции, на уровне всего общества играют главную роль. Но на индивидуальном уровне роль наследственности действительно важна. Но проявление генов зависит от условий, в которых живет человек.
В целом же для общества надо работать с социальными факторами. Потому что идея о том, что существует некий ген, который заставляет пить русских или якутов, снимает личную ответственность с человека. Когда люди списывают свои проблемы на некие гены, они всегда могут сказать: я ничего не могу сделать, у меня такие гены.
И еще я смотрела разные данные по алкоголизму в разных странах. И выяснила, что уровень алкоголизма меньше там, где люди говорят: я хочу, чтобы мои родители мною гордились. Речь идет о сохранении традиций и родственных связей в семье. Человек – животное социальное. Он должен жить в группе, у него должны быть социальные связи, друзья, семья. Главный врач вашей наркологической больницы нам говорил: когда приходит пациент семейный, то больше шансов на его излечение. Когда человек одинок, лечить его очень трудно, потому что его не держат связи. В то же время мы наблюдали противоположную картину в Грузии: там люди очень бережно хранят семейные связи, но пьют достаточно много. Но при этом не спиваются. Потому что их держит семья, что скажут о них братья, дети, родители. И это работает.
- Имеет ли тогда основание говорить о том, что кавказские народы меньше генетически предрасположены к алкоголизму, чем, к примеру, те же якуты?
- Там действительно гораздо меньше уровень алкоголизма. И продолжительность жизни в Грузии выше, чем в России. И это при том, что Грузия гораздо беднее и только что перенесла социальные потрясения. Там жизнь совсем непростая. А по генам, я ожидаю, частота этого самого азиатского гена, отвечающего за восприятие алкоголя, примерно такая же, как и в Якутии. И они не пьют крепкий алкоголь, а предпочитают вино.
- Так может у них вино качественное, а не как у нас, суррогатное.
- Нет. Все дело не в качестве, а в количестве. У нас говорят: мол, у нас водка суррогатная, вот люди и гибнут. Но беда в том, что наш народ столько пьет водки, что, какой бы они ни была, они все равно себя губят. А в Грузии нам объяснили, что у них не принято пить много водки, потому что человек быстро пьянеет и упадет под стол. Вино же – это долгое застолье, хорошая закуска, длительные беседы. И за несколько часов грузины могут выпить столько, сколько русский выпивает за короткое время.
- Тогда как вы относитесь к ограничительным мерам? У нас, например, после 20.00 спиртное продавать нельзя.
- Это работает.
-Однако данные «Росалкоголя» говорят о том, что с введением этой меры потребление алкоголя у нас не уменьшилось, а осталось на том же уровне.
- Мы беседовали с вашим наркологом, и он сказал, что с введением ограничительных мер уменьшилось потребление спиртного в Якутске – то есть там, где этот процесс более-менее контролируется. А в других районах, где контроль обеспечить сложнее, картина сильно не изменилась.
- И все-таки благосостояние населения влияет на ситуацию с алкоголизацией?
- Да. В странах с высоким уровнем жизни выше и продолжительность жизни, и удовлетворенность жизнью. В странах, переживших социальные потрясения, удовлетворенность жизнью ниже. Потребление алкоголя, в принципе, отражает социальный стресс. Кстати, я смотрела международные данные по части доходов и пьянства. Интересная картина: когда у людей нет денег, они вообще не пьют. Когда появляется лишний рубль, то народ его первым делом вкладывает в алкоголь. Не во второй телевизор, а именно в алкоголь.
Однако есть страны с низким уровнем жизни, в которых живут на удивление счастливые люди.
- Какой можно сделать вывод для решения проблемы?
- Эти рекомендации общеизвестны. С одной стороны¸ они заключаются в мерах государственных – таких, как контроль алкогольного рынка, развитие альтернативных видов отдыха для снятия стресса. Чтобы человек не был одним и изолированным, чтобы он был включен в социальную жизнь – чтобы у него была семья, друзья, какой-нибудь кружок кройки и шитья. То есть государство должно обеспечить, чтобы это было возможно.
С другой стороны, нельзя же сидеть, сложа руки, и ждать, когда государству придет это в голову, и оно начнет все это реализовывать. Люди сами могут исправить ситуацию. И еще очень важно, когда людей спрашивают: кто должен помочь человеку, который ступил на дорогу зависимости? Наиболее часто звучат два ответа. Первый – ему должно помочь государство. Второй – он должен сам взять себя в руки. При этом не учитывается, что зависимый человек не может взять себя в руки, поскольку у него этот механизм контроля ослаблен или отсутствует. Значит, остается государство, однако оно сейчас не будет бегать за каждым.
Поэтому наиболее адекватной в этой ситуации является помощь родных, близких и друзей. Если он видят, что проблема возникла, надо не стесняясь обращаться за помощью к специалистам - врачам, психологам.
Беседовал Денис АДАМОВ
