Достаточно давно в России человеческие отношения не координируются с заповедями Талмуда, Библии или Корана, канул Лету и Моральный кодекс строителя коммунизма. Все торопятся и просто некогда вспомнить (а тем более перечитать) «мудрости запылившихся книг». Тем более, что негласный «кодекс потребителя» рекомендует: «живи одним днем - все дозволено». Только изредка возникает повод вспомнить какой-либо афоризм, а иногда даже возникает необходимость задуматься о его смысле, например этого: «Благими намерениями дорога в Ад вымощена». История, которую мы хотим вам поведать, убедительно подтверждает обоснованность выше сказанного.
Судьбоносная встреча или театр одного актера
Сентиментальным нерюнгринского предпринимателя Зураба Музашвили не назовешь, но его «судьбоносная» встреча со скандально-популярным «строителем» И. Танчинец произошла при таких обстоятельствах, что Зураб не мог оставаться безучастным. Собственно знакомы Музашвили и Танчинец были давно - оба почти одновременно приехали строить Нерюнгри в составе молодежно-комсомольских отрядов.
Вот только тропы жизни Музашвили и Танчинец разошлись еще 35 лет назад: Музашвили – работал, учился, женился и вырастил детей, Танчинец, приехавший с украинским отрядом, к учебе способен не был, но еще тогда подметил: даже крупные руководители строительства «заглядывали в рот» партийным иерархам. Добросовестно копируя «партийную манеру» хмурить брови, пытался Танчинец сделать комсомольско-партийную карьеру, вступил в КПСС, а затем стал глашатаем перестройки. Но не повезло - пришел 1991 год и пришлось вспомнить навыки, приобретенные во внутренних войсках. Но вернемся к обстоятельствам «судьбоносной» встречи первостроителей.
Музашвили – работал, учился, женился и вырастил детей, Танчинец, приехавший с украинским отрядом, к учебе способен не был, но еще тогда подметил: даже крупные руководители строительства «заглядывали в рот» партийным иерархам. Добросовестно копируя «партийную манеру» хмурить брови, пытался Танчинец сделать комсомольско-партийную карьеру, вступил в КПСС, а затем стал глашатаем перестройки. Но не повезло - пришел 1991 год и пришлось вспомнить навыки, приобретенные во внутренних войсках. Но вернемся к обстоятельствам «судьбоносной» встречи первостроителей.
Вроде бы как давненько отошел в лету рабовладельческий строй, после которого сменилось несколько формаций, однако нет-нет, да и сегодня появляются современные рабы и рабовладельцы. А иначе, как назвать людей, честно отработавших энное количество времени, но так и не получивших заработную плату? Как назвать владельца предприятия, нанявшего на работу людей, но так и не удосужившегося с ними расплатиться? В общем, некий Танчинец, задолжал наемным работникам недюжинную денежку и стал уклоняться от встреч. Вконец отчаявшиеся люди, в сущности, поневоле оказавшиеся рабами, выловили его и вывезли к реке на «разборки». Неизвестно, чем бы закончились для Танчинец «разговоры по душам» с бывшими работниками, но мимо, на счастье Ивана Степановича и, как оказалось, на свою беду, проезжал Зураб Пирузович. Он отговорил мужиков от расправы, и они уехали восвояси, не взяв грех на душу. Избавитель остался наедине со спасенной жертвой.
Выручив человека из безвыходного положения, Зураб Пирузович попытался понять причины почти трагической ситуации и, по возможности, помочь бедолаге распутать хитросплетения сложной ситуации. Рассказ Ивана Танчинец звучал драматически: налоговые и следственные органы уже более десяти лет преследуют добросовестного предпринимателя Танчинец, не дают ему возможности работать но при этом, якобы, все появляющиеся деньги страдалец отдает рабочим, а сам — нищенствует. Кроме того, неизвестные злоумышленники методично поджигают бухгалтерию трех предприятий Танчинец, из-за чего, собственно, и возникают проблемы с налоговыми и следственными органами.
Говорил Танчинец долго и убедительно, вытирая слезы и Музашвили (давно не бывавший в театре) одолжил Танчинец деньги под честное слово, ни много ни мало, восемь миллионов рублей. Мужчины договорились, что в случае невозврата долга, Танчинец передаст Музашвили базу и пилораму, чем практически покроет всю сумму, о чем и был составлен договор займа с залогом базы. Должник не представил документов на недвижимость, отговариваясь тем, что все документы находятся в Следственном комитете, возбудившем в отношении него уголовное дело по факту невыплаты людям заработной платы. Мол, когда дело закроют, документы и отдам. Ну, какое недоверие может быть между невольным исповедником и добровольно кающимся грешником? Отбросив сомнения, Зураб Пирузович внял клятвам и заверениям, а позже снова ссудил своему опекаемому знакомцу значительную сумму – 600 тысяч рублей, догадавшись взять с последнего расписку. Кроме этого предприниматель принял на работу незадачливую «жертву обстоятельств» мастером (прорабом) на свое предприятие, а также его жену Ларису Танчинец.
Сумму в 600 тысяч Иван «грозился» отдать, продав квартиру, но по его утверждению, жена как-то хитроумно ее продала сама, и вильнула хвостом, забрав все деньги от продажи недвижимости. Он же был вынужден искать утешения в объятиях сотрудницы казначейства.
«Ему с три короба наврешь…»
Шло время и озаботившийся необходимостью финансово укреплять новый семейный союз, Танчинец стал с раздражением реагировать на попытки своего «спасителя» поднять тему долга. А вскоре и вообще был таков; на звонки не отвечал, от встреч уклонялся. Вместе с ним из предприятия Музашвили «ушли» деньги и, что самое обидное — очень важные документы. Несколько попыток встретиться и поговорить ни к чему не привели.
Что оставалось делать Зурабу Пирузовичу? Он написал заявление в полицию. Когда Танчинец призвали к ответу, показав договор займа с залогом базы, Иван Степанович решил обновить своей театральный репертуар: мол, ничего не знаю, не был, не состоял, не участвовал, и «вообще это не моя подпись». Однако почерковедческое исследование установило, что «автограф» ставил никто иной, как Иван Степанович Танчинец. Тогда он возопил о том, что его чем-то напоили, вынудили поставить подпись, словом, стал нести несусветную околесицу.
Впоследствии выяснилось, что документы на базу сотрудники Следственного комитета никогда не забирали, да и при желании не смогли бы забрать, поскольку таковых никогда в природе и не существовало. База была отстроена самовольно, на территории охранной зоны и подлежала сносу. Музашвили же, таким образом, остался с носом.
Несмотря на все старания, доказать факт того, что одолжил проходимцу восемь миллионов, Зураб Пирузович не смог-Законодатель не признает доказательством надлежаще не удостоверенные расписки и договоры. Суд обязал Танчинец выплатить лишь 600 тысяч рублей, по имевшейся расписке. Пообещав суду выплачивать по 2 тысячи в месяц («денег нет, на работу устроиться не могу!») ловкач ограничивается тем, что на протяжении года оплачивает ежемесячно по исполнительному листу издевательские 200 рублей. А что? Ведь оплачивает же!
И теперь Танчинец с удовольствием рассказывает всем желающим о своем очередном несчастье: после «неудавшихся попыток правоохранителей отобрать его базы в качестве компенсации ста миллионов, исчезнувших на строительстве злополучного дома в Чульмане, ему-де «подсунули Зураба Музашвили». Мол, этот мошенник загипнотизировал его и пытается отобрать строительные базы, ставшие смыслом и делом жизни строителя Танчинец. Но Зурабу Пирузовичу не стоит особенно сокрушаться: он не первый, которого Танчинец обводил вокруг пальца.
К примеру, на допросе в одном из отделов НГУВД он внезапно заявил, что, как этнический венгр, он не может давать показания без венгра-переводчика. Следователи были в растерянности: они неоднократно своими ушами слышали от «этнического венгра» рассказы о его прекрасных детстве и юности в Закарпатье в украинской семье, о его успешной службе в русско-украинских внутренних войсках МВД СССР. Но основной Закон РФ, как и другие, защищают интересы любых меньшинств, в том числе и национальных. Танчинец, получивший «тайм-аут», смог выстроить новую линию защиты, и уголовное дело в отношении многомиллионных долгов по налогам было закрыто. Похоже «везунчик» Танчинец и его сожительница так и маршируют по жизни под мотив веселой песенки Кота Базилио и Лисы-Алисы из «Золотого ключика» : «Ему с три короба наврешь и делай с ним что хошь!».
Тем более, что у Дубровиной (за время ее работы секретарем нерюнгринского суда) развилось умение «не переходить грань», то есть озвучивать только ту ложь, которую очень сложно опровергнуть. Да и «надежные», неуязвимые для контролирующих и карательных органов схемы обмана и ближнего, и государства известны ей не понаслышке и многократно обсуждались далеко не безобидной парочкой. Ведь для того, чтобы «непыльно» увести деньги, есть множество схем. Например, старый, уже апробированный способ: создал предприятие, нажился, обанкротил. Работники подали в суд? Не беда! Предприятие обанкротилось, взять с него нечего, взятки гладки, производство по многочисленным судебным решениям исполнению не подлежит, люди получили кукиш с маслом. Хоть пособие пиши как «нагреть» государство, кинуть людей и выйти сухим из воды.
Лучшая защита - нападение
А как откреститься от Музашвили, чтобы не докучал? Да запросто! Лучшая защита, как известно, нападение. И Танчинец с юношеским задором строчит заявление за заявлением в полицию, прокуратуру и другие грозные инстанции, мол, Зураб Пирузович угрожает ему убийством, грязно оскорбляет, вымогает деньги, избивает. Вряд ли правоохранительные органы «возбудились» бы на такое «гнилое» заявление, поскольку, бывает, подлежат отказу в возбуждении и деяния по более веским поводам. К тому же Нерюнгри город относительно маленький, где узнать, кто есть кто, не представляет особой проблемы, но очевидно, уверенности Танчинец придавали могущественные покровители, и он заранее знал, что рано или поздно, кляузы достигнут цели.
Как известно, Танчинец задолжал денежку довольно широкому кругу лиц, к тому же, по свидетельству сожительницы, данному в суде, он профессионально занимался боксом, потому время от времени мог иметь на лице синяки и кровоподтеки. Сдается, каждый раз, как лицо «освещалось памятным знаком», Танчинец бежал на освидетельствование и строчил заявления на Музашвили. Впрочем, никто, кроме его близких и гражданской жены не смог определенно сказать, что доподлинно видел фонарь под его глазом или на челюсти. И тут уже возникают вопросы к сотрудникам поликлиники, где Танчинец неоднократно проходил освидетельствование. Как врач смог увидеть и зафиксировать синяк в том месте, где его сроду не было?
Обвинения возникали практически на пустом месте, спустя дни, порой месяцы, а то и год.
Так, в августе 2012 года Зураб Пирузович, в надежде застать должника, пришел к нему домой, чтобы поговорить. В квартире шел ремонт, по лестнице спускался рабочий, выносивший строительный мусор. Постояв немного возле двери, мужчина постучался и зашел, дверь была открыта. Из комнаты вышла сожительница Танчинец, Оксана Дубровина, настроенная довольно агрессивно. Она стала кричать и ругаться и, поняв, что общаться с ней бесполезно, Зураб Пирузович ушел, не вступая с ней в перепалку. Спустя более год, он был несколько ошарашен ее заявлением о том, что он, вопреки ее воле, ворвался в квартиру, кричал, угрожал расправой, словом, спасибо и на том, как говорится, что женщина не обвинила в изнасиловании. Как тонко подметил в постановлении об отказе в возбуждении дела следователь Данилов, «предупреждающая табличка на двери отсутствовала, тем самым Музашвили был лишен возможности знать о том, что Дубровина не желает его прихода».
В общем, Танчинец начал создавать вокруг себя ореол личности совершенно неприкосновенной. Он мог заимствовать без отдачи огромные суммы, присваивать чужие деньги и похищать документы, в конце концов, оговорить, но при этом даже просто подойти к нему, оказывается, было категорически противопоказано и чревато крупными неприятностями.
Также Танчинец с Дубровиной «вспомнили», что за несколько дней, также в августе 2012 года возвращались из магазина, и, зайдя в подъезд, увидели, как по лестнице к ним быстро приближается Музашвили. Подойдя, он, якобы, резко ударил Танчинец кулаком по челюсти справа. Парочка подробно расписала происшествие, не скупясь на скабрезные слова, которые якобы говорил Зураб Пирузович.
Что же было на самом деле? Желание нанести «визит» своему должнику, к тому же похитившему документы и деньги из сейфа вполне понятно. Музашвили нашел дом, где проживает Танчинец и застал парочку в подъезде. После вопроса о документах, Танчинец послал его куда подальше и, как ни в чем не бывало, двинулся дальше. «Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому» - только и сказал Зураб Пирузович, имея в виду обращение в правоохранительные органы. Единственная брошенная фраза была интерпретирована сожителями как «убью», «урою» и прочие слова, которые нельзя привести здесь в силу их неприличности.
Иные показания Танчинец напоминают коктейль из шпионских и гангстерских триллеров: наезды черного автомобиля, радиомаяки, пеленгация сотовых телефонов Танчинец, преследование, погоня, избиение. В показаниях другого, незаинтересованного человека, то же событие предстает совсем по-другому. Так, 27 апреля 2013 года Танчинец и В. Макаров выгуливали собак. По показаниям Танчинец, рядом остановился черный автомобиль, из которого выбежал Музашвили. Изрыгая угрозы и проклятия, он попытался запихать жертву в салон своей машины, два раза хорошо приложившись к челюсти несчастного. Якобы лишь вмешательство Макарова отвлекло взбешенного мужчину от дальнейшей расправы. На челюсти наблюдалась обширная гематома, припухлость, болезненность, что и было освидетельствовано и зафиксировано Танчинец в поликлинике.
Танчинец и Макаров были знакомы более 20 лет, но не поддерживали товарищеских отношений, однако в своем самоупоении прохиндей решил призвать Макарова в свидетели. Профессиональный математик, известный даже в дальнем зарубежье, Макаров объяснил, что всю сознательную жизнь придерживается принципа: сначала устанавливается факт, затем строится объяснение. Руководствуясь этим принципом, свидетель просто рассказал то, что видел, то есть факты: действительно, в указанный день он со своим знакомым Танчинец выгуливали собак. Неподалеку остановился автомобиль, Иван Степанович неожиданно засуетился, хотел убежать. Мужчина, вышедший из автомобиля, быстрым шагом пошел ему наперерез. Разговор действительно был эмоциональным, мужчина требовал вернуть деньги и документы, но никаких ударов не наносил. Четвероногие питомцы вели себя спокойно. Никаких повреждений на лице Танчинец не наблюдалось, как не было их и на следующий день, - сказал Макаров.
Резонный вопрос: как медики поликлиники «узрели» то, чего на самом деле не было? Получается, в поликлинике пошли на должностное преступление и подлог, выписав мнимую справку о мнимых повреждениях. Однако правоохранителей это не заинтересовало, как и ложный донос со стороны Танчинец. По крайней мере, в уголовном деле по данному факту было отказано.
Мировой суд по частному обвинению в нанесении побоев вынес оправдательный приговор за отсутствием состава преступления со стороны Музашвили. Танчинец подал апелляционную жалобу в следующую инстанцию, но при рассмотрении ни он, ни его представитель не появились в здании суда. Оправдательный приговор вступил в законную силу.
Однако Танчинец никак не мог успокоиться, продолжая фантазировать и писать «сочинения» на свободную тему «о преследованиях и нанесениях ему побоев со стороны Музашвили».
Так, после очередного заявления об избиении участковый уполномоченный, капитан полиции М.Ю.Ткач отказал, ввиду отсутствия со стороны Музашвили состава преступления, однако отказное дело почему-то передали другому сотруднику, и вскоре оно легло на стол мирового судьи, в этот раз Л.Н.Мамаевой. Музашвили, вменялось то, что 7 ноября 2012 года около 11 часов возле здания Пенсионного фонда, куда Танчинец ходил по просьбе своего знакомого Яковлева по вопросам оформления его дополнительной пенсии, Музашвили на автомобиле преградил ему дорогу и, выскочив из машины стал его избивать, нанеся не менее 3-4 ударов левой рукой. Так как на пальце левой руки у Музашвили была объемная печатка, жаловался Танчинец, удары были сильными и очень болезненными. Два удара пришлись в область правого глаза, виска, второй в область челюсти. От ударов несчастный, якобы потерял равновесие, и упал на левое колено а «истязатель» нанес ему еще один удар по спине, в область поясницы.
Пнув шапку, слетевшую с головы Танчинец, он потащил жертву в машину, якобы приговаривая: «Поедем, разберемся!» Дальше Танчинец повествует о том, как ему удалось вырваться, о том, что Музашвили преследовал его на машине и пытался сбить, и как он чудом ушел от преследования. Отметим, что в суде апелляционной инстанции Танчинец утверждал, что в результате контактов с Музашвили он «потерял сознание и ничего не помнит». Затем Танчинец «забыл» о временной амнезии и «вспомнил», что, после избиения последовательно проинформировал о печальном для него событии мэра города Олейник, дежурного по НГУВД и некоего В.Г. Яковлева. Суд не смутил тот факт, что о травме Танчинец дежурный узнал из сводки «Скорой помощи», а отвлекать мэра по такому «зряшному» поводу, очевидно, суд постеснялся. (Да уж, не позавидуешь главе Администрации города, которому иные напрямую сообщают о каждом своем шаге! Авт.)
А что касается показаний свидетеля, то он, В.Г. Яковлев – экс-начальник Управления ФСБ Нерюнгри, показал, что событию, о котором он знает со слов потерпевшего, предшествовало другое, чему он явился непосредственным свидетелем. Танчинец сопровождал его в поликлинике, когда к ним подошел человек кавказской внешности и стал высказывать претензии по поводу денег и бумаг, производя «контактные воздействия своим пальцем в область груди» Танчинец. По словам Яковлева человек угрожал его поводырю, что вырвет ему все зубы, если он не выйдет на работу, и даже жалобные мольбы работника о том, что он болен, не имели воздействия на «наглеца». Человек вел себя агрессивно, употреблял грубую нецензурную лексику,«левой рукой пытался постучать по голове Танчинца». Угомонился и ушел он, якобы только после того, как Яковлев сделал ему замечание.
Все бы, может быть, ничего, учитывая то, что Яковлев – человек из серьезного ведомства, которого принято бояться и где бывших сотрудников, как известно, не бывает, если бы не одно большое и существенное НО. В октябре 2012 года Яковлев по определению не мог видеть ни «контактные воздействия пальцем», ни какой рукой Музашвили пытался ударить «терпилу», ни каких-либо других действий, поскольку был в этот момент практически… слеп. И именно по этому поводу нуждался в поводыре, которым услужливо и стал Танчинец. Предоставленная адвокатом Музашвили справка о состоянии зрения Яковлева лежала на столе судьи, но судья на данный факт предпочла не обращать внимания.
Еще один свидетель (или лжесвидетель?) Творилов, который и сам должник Зураба Пирузовича, показал в суде, что Музашвили по-мальчишески похвастался ему, что дал Танчинец в глаз. Зять Творилова, Герявенко подтвердил его слова, сказав, что сидя в машине с открытым окном слышал, как подсудимый рассказывал тестю, что избил Танчинец. Адвокатом Музашвили было документально доказано, что в тот день, когда Музашвили якобы хвастал избиением Танчинец, Творилов находился в НГУВД и писал пасквиль на Музашвили. Мотивы для сочинения пасквиля у Творилова имелись – некогда он получил у Музашвили аванс в сумме 400 тысяч рублей, работу не выполнил, а деньги присвоил. Эти факты были доказаны в Арбитражном суде, решение которого было представлено в суд апелляционной инстанции.
Несколько других свидетелей дали показания в пользу Музашвили и Танчинец не оспаривались.
23 мая 2014 года суд признал Зураба Музашвили виновным в совершении преступления по ч.1 ст. 112 УК РФ и назначил ему наказание в виде 1 года лишения свободы условно, с испытательным сроком на 6 месяцев. Суд апелляционной инстанции, в лице судьи Антипина ужесточил меру наказания, ограничив свободу передвижения, и на долгие шесть месяцев на ноге Музашвили замкнулся электронный «браслет»…
Ради объективности мы постарались выслушать и другую сторону, связавшись с И.С. Танчинец по телефону.
- Ну, что произошло? Музашвили захватил мою базу мошенническим путем, по хорошо продуманной схеме.
- Но, как известно, вы у него одолжили большую сумму?
- Ну, как большую? Я занял всего 500 тысяч, а база стоит 100 миллионов! То, что я половину из этих денег уже ему отдал, он забыл. Сейчас Музашвили говорит, что он, якобы, одолжил мне 8 миллионов, но это не так. У меня отобрали имущество, бизнес, разрушили семью, ребенок вены резал… - Кто устроил вам такую «веселую» жизнь? Музашвили?
- Ну, об этом говорить пока рано, сейчас этим занимается прокуратура и Следственный комитет. Я разговаривал с Мезриным, он пообещал разобраться… Вот, пишу заявление.
Без комментариев. «Я его слепила из того, что было…»
Но вернемся к приговору: на основании чего он был вынесен? Иначе – что легло в основу приговора? Протокол осмотра места происшествия. На месте не было найдено ни следов крови, ни ямки от колена упавшего Танчинец, словом, никаких доказательств того, что происшествие вообще когда-либо было, место выглядело неизменным до, во время и после происшествия, потому его нельзя брать во внимание в качестве доказательства вины Музашвили.
Протокол проверки показаний на месте потерпевшего Танчинец. Ну, что тут можно сказать? Его бывшие работники тоже ему когда-то верили, что он выплатит им заработную плату. Так что оставим это без комментариев.
Заключение эксперта согласно которому у Танчинец обнаружена закрытая черепно-мозговая травма в виде сотрясения головного мозга, кровоподтеки и ушибы, по признаку длительного расстройства здоровья более 21 дня, что расценивается как вред здоровью средней тяжести. Но мы-то с вами уже знаем, что в поликлинике при желании у Танчинец, очевидно, могли найти и родильную горячку. Впрочем, не стоит иронизировать и огульно охаивать медиков, предположив, что повреждения, вполне вероятно и могли быть. Но кто подтвердил, что их нанес именно Музашвили? Какой документ это подтверждал? Где видео, или хотя бы аудиозапись, где «истязатель» высказывался с характерным акцентом? Иначе – с чего это вдруг решили, что повреждения образовались именно от кулаков Зураба Пирузовича?
Ведь эдак любой может, споткнувшись и стукнувшись «фэйсом об тэйбл», ткнуть пальцем в любого и того засудят? Отметаем в сторону заключение, поскольку оно не может быть доказательством вины Музашвили. А относительно срока пребывания Танчинец в травматологическом отделении заметим: он находился в отделении всего несколько дней до поступления туда В.Г. Яковлева. Дальше же Танчинец пребывал в больничных стенах уже в качестве сиделки экс-начальника ФСБ и его выписка была любезно отложена до выписки Яковлева. Эти факты были озвучены в суде апелляционной инстанции, не оспаривались Танчинец, но на решение суда не повлияли.
Фотография, представленная сожительницей Танчинец Дубровиной, приобщенная к материалам уголовного дела в качестве доказательства, где изображен обезображенный синяками Танчинец. На самом деле это даже немного смешно, поскольку при хорошем гримере на фото можно изобразить даже смерть потерпевшего и, спустя несколько лет настаивать на том, что подсудимый его убил еще в 2013 году. Отметаем в сторону.
Рапорт оперативного дежурного о том, что на станцию «Скорой помощи» обратился Танчинец с сотрясением мозга, его же заявление о привлечении Музашвили к уголовной ответственности, справку КУСП – также отметаем, поскольку это по-прежнему не является доказательством вины Музашвили, как и справка с ГИБДД, что у подсудимого есть автомобиль черного цвета (что им, кстати, никак не отрицается). Так, все «доказательства» на самом деле ничего не доказывают, кроме того, разве, что в ноябре 2012 года некоему Танчинец сильно не повезло и то ли он сам так удачно «навернулся», то ли кто-то ему настучал по голове. Кто-то, но причастность Музашвили к этому никак, и ни с какой стороны не была доказана.
Ах, да! Есть же «неоспоримые» доказательства в виде живых свидетелей! Сдается, судья, как и богиня правосудия, действует с повязкой на глазах, не узрев, что Яковлев в силу своих ограниченных возможностей, зависим от «потерпевшего», поскольку тот (сдается, не совсем безвозмездно) ухаживает за ним, сопровождает, ходит по его делам. Не заметил судья и того, что показания двух свидетелей-родственников, мягко говоря, притянуты за уши и несостоятельны, поскольку Творилов и сам был рад избавиться от справедливых притязаний кредитора.
Так на чем был основан обвинительный приговор? Разумных объяснений не усматривается, но имеется такой факт: летом 2013 года Танчинец, возбужденный несколькими рюмками, своими фантастическими рассказами отвлекал от работы плотников, ремонтировавших балкон в квартире Яковлева. А рассказывал Танчинец о своих совместных с Яковлевым февральских поездках в кабинет председателя Нерюнгринского городского суда Петрова, где, якобы, они «уже решили судьбу Зураба». Плотникам были известны в Нерюнгри несколько Зурабов, но что речь идет именно о Зурабе Музашвили они узнали много позже.
Кто-то скажет, мол, «че так много букав», тем паче, что случай-то частный. Возможно, но, увы, в последнее время уж больно характерный для нашего общества. Становится практически нормой, когда правоохранительные органы не успевают, либо просто предпочитают не «заморачиваться» расследованием настоящих преступлений, «возбуждаясь» лишь только по тем поводам, по которым сверху «дали отмашку». Большее значение для них имеют галочки в отчете, чем реальные дела и человеческие судьбы.
Судебная система зачастую играет на руку кому-то с нечистыми помыслами, «узаконивая» преступные деяния, и выписывая приговор формально, «по кумовству» как рецепт от напастей, играя с человеческой судьбой как шариком от пинг-понга. То есть ветви и органы власти уже не просто отчуждают людей друг от друга, но и непоправимо ломают их судьбы. Впрочем, о чем это я? При чем тут человеческая судьба? Многие ли о ней задумываются сегодня?
Вот только невольно всплывают из глубин памяти слова, нанесенные на пергамент две тысячи лет назад; «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, говорит Господь, и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит».
