С «Газпромом» приключилось 33 несчастья разом. Как написала в годовом отчете «дочка» корпорации Gazprom Germania, но по другому поводу (распродажа зарубежных активов компании) – «в связи с изменением экономических и политических условий». Монополия в своей долгосрочной стратегии рассчитывала на увеличение потребления как внутри страны, так и на ее главном внешнем рынке – в Европе. Из этих соображений компания даже закупала дополнительные объемы газа у партнеров в Средней Азии. Планировались и политической волей прокладывались новые маршруты транспортировки газа европейским потребителям. Но время показало, что «национальное достояние» сильно пострадало от некомпетентности руководства и до сих пор служит источником обогащения для узкого круга лиц.
За Европу ответил кризис
До мирового финансового кризиса 2008 года рыночная капитализация «Газпрома» довольно динамично росла. Накануне роковых событий в августе-сентябре, когда обанкротился инвестиционный банк Lehman Brothers, стоимость компании достигла почти 370 млрд долларов, увеличившись с 2000 года в 46 раз. Основывался этот рост на непрекращающемся приросте добычи газа, которая, в свою очередь, опиралась на смелые прогнозы по росту потребления в Европе. Справедливо отметить, что европейские потребители в 2006-2008 годах подстегивали процесс и просили российскую компанию инвестировать в добычу.
Глава «Газпрома» Алексей Миллер рассказывал, что в течение семи-восьми лет, то есть к 2015 году, крупнейший российский налогоплательщик будет стоить 1 трлн долларов. Срок вышел, а общая стоимость компании не то что не выросла, но существенно упала – до немногим меньше 55 млрд долларов. Более того, добычные мощности компании теперь избыточны, и что с этим делать, в корпорации не знают. «Европа должна дать четкий ответ, нужны ей эти мощности или нет», – заявлял Миллер на апрельской конференции в Берлине и грозил направить их на азиатский рынок, прежде всего в Китай.
Как известно, цена российского газа имеет привязку к мировым ценам на нефть. Поэтому, помимо расширения добывающих мощностей и роста потребления, было еще одно слагаемое финансового успеха «Газпрома» в 2000-е. Глава компании охотно делился своими ожиданиями, что нефть будет стоить 250 долларов за баррель «в ближайшей перспективе». Таких цен не только никогда не было (исторический максимум – 143,95 доллара, зафиксирован 4 июля 2008 года), но случилось нечто прямо противоположное – в том же 2008 году цены рухнули почти до 30 долларов за баррель. В 2014 году после устойчивого периода «выше 100» цены снова нырнули ниже 50 долларов.
Падение цен на энергоносители и углеводороды в частности – не единственное последствие мирового кризиса. Экспорт «Газпрома» в Европу в 2009 году снизился на 22% – до 142,5 млрд кубометров. Немедленной реакцией на кризис стало сокращение потребления на 5,4% в странах Евросоюза и как следствие этого ­– падение импорта на 13,7% уже в первом квартале 2009 года. Однако «Газпром» проиграл дважды: проводя негибкую ценовую политику, при которой цена меняется плавно в течение 6-9 месяцев, и устроив «газовую войну» с Украиной. Вместе с тем в Европе появилась тенденция к энергосбережению, возник спрос на возобновляемые источники энергии. А авария на атомной станции «Фукусима» в Японии вселила надежду на отказ от этого вида энергетики со стороны ключевых потребителей российского газа в Европе.
Оптимистичные прогнозы «Газпрома», несмотря на случившийся внезапно кризис, базировались, в том числе и на оценке Международного энергетического агентства (МЭА), которое предсказывало спрос на газ в Европе на уровне 600 млрд кубометров к 2020 году. «Газпром» готовился поставлять сверх экспортируемых объемов 145 млрд кубометров. Еще одной причиной повышенной потребности в газе считалась забота об экологии, которая ограничивала объемы угольной генерации, а также дефицит бюджетных средств на развитие альтернативной энергетики. Единственным крупным поставщиком Евросоюза, помимо России, оставалась Норвегия. Но ее разведанных запасов было недостаточно для поддержания роста потребления.
Российская монополия, безусловно, видела в складывающейся ситуации возможность для будущего доминирования на европейском рынке. И даже закупала дополнительные объемы газа у среднеазиатского партнера – Туркмении. По условию «бери или плати», прописанному в контракте от 2010 года, «Газпром» должен был приобретать 10 млрд кубометров в год, но с падением продаж в Европе и снижением собственной добычи решил брать не более 4 млрд кубометров и не платить за остальное. Спор между сторонами дошел до Стокгольмского арбитража, в котором российская компания будет отчетливо напоминать Украину с похожими претензиями.
Борьба с монополией на экспорт
Однако Европу перспектива российского доминирования на газовом рынке явно не прельщала. Третий энергетический пакет законов ЕС ограничивал право импортеров газа поставлять топливо и одновременно владеть инфраструктурой для его транспортировки. Жертвой этого решения стал «Южный поток» – первый газопровод в обход несговорчивой Украины. С 2009 года полным ходом шло обсуждение проекта и подготовка к его строительству, но в декабре 2014 года президент Владимир Путин, который напрямую определяет курс «Газпрома», одним махом закрыл многострадальный проект и предложил строить вместо него «Турецкий поток».
Прошло полгода и с Турцией, как и предсказывали эксперты, возникли проблемы: страна не заинтересована в прокладке четырех ниток общей мощностью 63 млрд кубометров в год, фактически отказавшись от транзита в Европу, а чтобы строить одну, которая нужна для обеспечения внутренней потребности, «Газпром» должен предоставить скидку 10,25% от текущей цены. Другими словами, российской монополии предлагается за свой счет построить инфраструктуру и продавать свой товар со скидкой, когда цены и так упали.
В Европе же не видят необходимости в прокладке новых газопроводов: Украина вполне устраивает партнеров «Газпрома» в качестве экспортного канала. В ответ на это глава компании Миллер грозился прекратить транзит через соседнюю страну с 2019 года, когда истечет соответствующий договор, но Путин, после продолжительной паузы, поручил проработать этот вопрос и на выгодных для России условиях продолжать использовать украинскую газотранспортную систему. Публичная риторика Миллера тут же изменилась – речь, оказывается, шла о том, что Украина хочет внести в новый контракт неприемлемые изменения, но «Газпром» по-прежнему рассчитывает на украинский транзит. Не в последнюю очередь Москва поменяла тактику потому, что очевидным образом провалился «Турецкий поток», а европейские покупатели совсем запутались: есть у «Газпрома» долгосрочная стратегия или нет?
Но руководство монополии перестало мыслить стратегически, полностью подчинив себя политическим задачам Кремля и его тактике в геополитическом противостоянии с Западом. «Капитализация» – слово из экономического лексикона, тогда как «Газпром» давно говорит на языке геополитики, вопрошая, к примеру: признает ли Украина Донбасс своей частью или же это отдельное государство. Однако не все прекратили следить за состоянием компании. В Минэкономразвития подсчитали, что добыча «Газпрома» в 2015 года составит 414 млрд кубометров, то есть сократится до минимального уровня за всю историю компании. И это несмотря на прогноз монополии, руководители которой рассчитывали добыть и продать 450 млрд кубометров. Источник «Интерфакса» в компании подтверждал, что добыча была снижена на 30 млрд кубометров в первом полугодии – до 205,2 млрд кубометров.
При этом «Газпром» способен добывать 610-615 млрд кубометров в год. Таким образом, порядка 200 млрд кубометров мощностей будут не востребованы, а с учетом того, что поставки в Китай начнутся не раньше 2018 года и совсем в небольших количествах, то простаивать этим мощностям придется довольно долго. Между тем компания вложила в них 2,4 трлн руб., подсчитала газета «Ведомости», особенно отметив, что столько на Московской бирже стоит «Роснефть». Ошибки в оценке спроса (в лучшем случае «Газпром» сохранит текущие объемы и нарастит их не более чем на 50 млрд кубометров до 2035 года) и недооценка политических и экономических рисков нанесли серьезный ущерб «Газпрому» и российскому бюджету, но обогатили его подрядчиков, среди которых бизнесмены, в том числе из ближнего круга президента: Аркадий Ротенберг, Геннадий Тимченко и их структуры.
В тени внешних неудач «Газпрома», который все больше испытывает сложности с рынками сбыта, находятся и не менее серьезные вызовы на внутреннем рынке. В Минэкономразвития ожидают, что в 2015 году в России будет добыто 626 млрд кубометров газа. «Роснефть» и независимые производители все больше конкурируют с «Газпромом» за внутреннего потребителя. Но идет и наступление на позиции экспортной монополии. Вице-президент «Роснефти» Лариса Каланда направила замминистру энергетики Кириллу Молодцову письмо, в котором изложила ряд предложений: либерализацию экспорта СПГ с 2016 года, получение независимыми производителями доли в экспортной выручке «Газпрома» с 2019 года и полную либерализацию экспорта к 2025 году с выделением газотранспортной инфраструктуры в отдельную компанию. Как и Европу, «Роснефть» не устраивает, что «Газпром» единолично владеет российской ГТС, в чем и заключается его главное преимущество.
Как отмечают аналитики, для «Роснефти» отмена монополии «Газпрома» на экспорт газа вопрос принципиальный – от этого зависит монетизация газовых запасов компании, которые не будут реализованы без доступа к зарубежным рынкам. Примечательно, что атака против «Газпрома» осуществляется ближайшим конкурентом в преддверии президентской комиссии по топливно-энергетическому комплексу, намеченной на осень. Впрочем, ни правительство, ни тем более президент не допустят реформирования «Газпрома», которое негативно скажется на и без того слабых результатах экономической деятельности.
Прежде всего этого не произойдет по тому, что компания до сих пор используется как политический инструмент во внешней политике для налаживания диалога или, как в случае с Украиной, наказания. Препятствовать радикальному решению, возможно, будет и наличие у монополии свободных мощностей, которым еще долго ждать «разворота на Восток». Но, пожалуй, главной причиной сохранения статус-кво можно считать непрозрачность расходов компании и инвестиций в крупные проекты, бюджеты которых существенно завышаются и дают заработать на амбициозных планах отдельной группе подрядчиков. Бороться с этим во имя эффективности в «Газпроме» вряд ли кто-то будет. Не в последнюю очередь потому, что большинство стратегических, инвестиционных и политических решений за компанию принимает президент, а ее руководство их озвучивает.