22.09.2015Опальный якутский политик об аварии, амнистии и политике… Полный текст полуопубликованного интервью. т YKTIMES.RU: Почти детективная история произошла с интервью бывшего кандидат на пост главы Якутии Эрнста Березкина. По утверждениям якутского общественника Александра Захарова, первоначально текст беседы должен был появиться на страницах известной якутской газеты, но, по требованию учредителя издания, интервью опубликовано не было. В дальнейшем оно появилось на сайте ИА SakhaNews, и опять же спустя буквально пару часов статья пропала с сайт интернет-здания. Но кэш Google помнит все! Поискав там, мы извлекли оттуда полный текст интервью опального якутского политика, который предлагаем вашему вниманию.
Место нашей беседы, как ни странно, – автомобиль. Мы сидим в нем, и мой собеседник говорит о том, что он не должен был ехать в ту злополучную командировку, о том, что, как назло, у него украли деньги, а ведь даже пять минут остановки в кафе могли полностью изменить события того зимнего вечера, которые обсуждала вся республики. Мы беседуем о том, правда ли, что он отказался помогать вдове с двумя детьми, о том, чем для него стала амнистия, и о том, что же будет дальше.
7 февраля экс-кандидат на пост главы Якутии Эрнст Березкин стал участником ДТП, в результате которого погиб 29-летний житель Вилюйского района Петр Иванов. А уже в августе Эрнст Березкин попал под амнистию «В связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне».
В самом начале разговора Эрнст Березкин сообщил, что он не хотел давать интервью об аварии, но друзья убедили его, что надо разъяснить, как все было на самом деле. Перед интервью он передал мне папку с материалами по ДТП, попросив ознакомиться с ними для получения ясной картины. Действительно, в материалах есть логические нестыковки в показаниях свидетелей, заключениях экспертов. Березкин уверен, что аварийная ситуация была создана на дороге неправильными действиями водителей грузовой машины и УАЗика. – Эрнст Борисович, что же все-таки произошло тогда, на трассе около поселка Асыма Горного района, когда погиб водитель УАЗа?
– Я возвращался из командировки на служебной машине. Подъезжая к поселку Асыма, выехав из поворота, увидел фары встречной машины. И только приблизившись к ней, понял, что она не едет, а стоит. Начал тормозить из опасения, что водитель стовшей машины может выйти на дорогу. Поравнявшись с передней частью грузовика, я увидел силуэт человека и на заднем фоне темную машину. Оставалось буквально 15-17 метров. Поэтому вынужден был уйти влево, в очень узкий зазор между задней частью грузовика и впереди стоявшей машины. Когда оставалось 5-6 метров, сумел машину развернуть на 90 градусов, но, к сожалению, задней дверью задел левую заднюю часть микроавтобуса. – Удар был сильный?
– В принципе, удар был не сильный. Об этом свидетельствует характер повреждений. Я в тот момент подумал, что избежал столкновения с человеком, которого заметил. Но, к сожалению, оказалось, что в момент столкновения впереди УАЗика находился мужчина, прикреплявший строп-ленту. Если бы не эта трагическая случайность, все бы закончилось небольшими повреждениями машин. – Что же предшествовало аварии?
– В то время когда я возвращался из Вилюйска, в Якутск ехал УАЗик, который в этот же день попал в ДТП. Микроавтобус с серьезными повреждениями на буксировочном тросе тащил грузовик. Буксировочный трос дважды обрывался. Затем буксировку продолжили с помощью строп-ленты, которая тоже оборвалась. И грузовик «потерял» буксируемый УАЗ. Обнаружил потерю лишь спустя некоторое время. Водитель грузовика поехал искать. Нашел.
И в этот момент из поворота выехал я. Вся проблема в том, что на самом УАЗике не были видны аварийные огни. Возможно, из-за повреждений на предыдущей аварии или из-за разрядки аккумулятора на морозе, или из-за того, что на машину налип снег при буксировке. Скорее всего, все эти три фактора повлияли на то, что огней УАЗа не было видно.
Я не верю в то, что водитель грузовика, обнаружив УАЗик, проехал мимо него для того, чтобы меня пропустить. Если они решили взять на прицеп машину, надо было развернуться до УАЗика. Зачем проезжать, затем останавливать посреди дороги и загораживать проезд? Я думаю, они проскочили машину, потому что она была темной. Это более логическое объяснение. Если бы они это сказали, то оказались бы виноваты. Кроме того, у всех троих мужчин, находившихся в микроавтобусе, не было прав.
– Согласны ли вы с результатами судебной экспертизы?
– Первоначальные показания свидетелей давали совершенно одинаковую и объективную картину того, что и как произошло. Но затем, через две недели, когда была назначена первая судебная экспертиза в Якутске, люди начали менять показания. Тем не менее, первая экспертиза подтвердила, что я не нарушал правил, хотя я с ней не был согласен. Дело в том, что эксперт действовал в рамках существующей схемы, на которой отсутствовал грузовик.
Эксперты сделали вывод, что скорость моего авто составляла не более 57 км в час. На самом деле, скорость была ниже. Сами представьте: на скорости больше 60 км в час сделать резкое торможение и вывернуть руль означает перевернуть машину.
После того, как стали известны выводы первой экспертизы, следователь вынес решение о прекращении уголовного дела. Но был вынужден отменить решение и отправить вопросы к другим экспертам, причем количество вопросов увеличилось вдвое, и все они имели обвинительный уклон. В 17 вопросах содержалось утверждение о том, что видимость по ходу движения составляла 20 км в час.
В общем, вывод хабаровской экспертизы основывается на этом: учитывая видимость, я должен ехать не со скоростью 50 км в час, а со скоростью 30 км в час.
Если с первой экспертизой я не во всем согласен, то вторая меня не устроила полностью.
Эксперты сделали выводы, что я нарушил скорость передвижения в условиях ограниченной видимости, которая якобы составляла не более 20 метров на основании справки пункта гидрометеослужбы, расположенного в поселке Бердигестях.
Кроме того, эксперты добавили к началу тормозного пути еще 25 метров на время реагирования тормозной системы и моей реакции с момента, когда увидел препятствие. То есть они утверждают, что я увидел препятствие за 50 метров. Во-первых, любой водитель, увидев препятствие за 50 метров, и при свободной левой полосе вряд ли начнет тормозить. Просто объедет препятствие. Во-вторых, это явно противоречит выводам этих же экспертов, что у меня видимость была не более 20 метров, и я должен был двигаться со скоростью 30 км в час. – Скажите, что произошло сразу после ДТП?
– Мы все вместе подняли пострадавшего парня на грузовик. Пытались вызвать помощь из ближайшего кафе. Когда подбежали к кафе, увидели, что пострадавший слез с грузовика, и стоял, прислонившись к нему. Мы облегченно выдохнули, подумав, что травма не сильная, и все обошлось. Решили отправить его в больницу на той же машине. – То есть у вас надежда была?
– Да, была. Очень горько осознавать, что погиб человек. – Вы говорите, что первоначальные показания были одними. Значит, свидетели поменяли показания? С какой целью? Испугались, выгораживали себя?
-Я предполагаю, что водитель грузовика защищал себя. Ведь в противном случае, он был бы виноват, так как погибший мужчина не имел права садиться за руль, вести аварийную машину. Водитель грузовика не имел права брать на буксировку машину, которая не работает, без жесткой сцепки, и тем более, не имел права останавливаться посреди дороги и перегораживать проезд. Поэтому его показаниям о том, что он проехал 150 метров прежде чем я с ним разминулся, верить не следует. Что касается остальных, то, я предполагаю, что на них было оказано давление. – Эрнст Борисович, что бы было, не случись амнистии?
– Я думаю, что судебные разбирательства затянулись бы на 2-3 года. И я не питал иллюзий, что это будет объективное рассмотрение. Поэтому прислушался к совету адвокатов, порекомендовавших не возражать, если дело будет прекращено по амнистии. – После аварии появились публикации о том, что вы никак не помогли вдове погибшего Петра Иванова – Вере. Вы встречались с ней?
– Наша встреча состоялась через неделю после случившегося, а до этого я созванивался с тетей погибшего Аксиньей Петровной. Через неделю поехал к ним в деревню, чтобы высказать соболезнования, предложить свою помощь. Разумеется, разговор не был простым, но, тем не менее, он состоялся. Да, я помог им деньгами на похороны. Отдал то, что было у меня с собой –100 тысяч рублей. Мы решили продолжить разговор через брата погибшего Сергея, с которым нужно было обсудить варианты помощи. Дело в том, что семья взяла УАЗ в кредит, и я пообещал помочь в выплате. На этом мы расстались. – Это была первая и последняя встреча?
– Да. После этого мы не встречались. Я звонил Сергею, напоминал о встрече, и, в конце концов, он перестал брать трубку. Со мной просто не хотели разговаривать. Затем в газетах появились статьи о том, что я не выразил желания помогать, что был пьян. Ситуация изменилась. Кроме того, мой адвокат предостерег меня от дальнейших встреч. Предупредил, чтобы я не выходил на родственников погибшего, так как меня попытаются уличить в давлении, подкупе и запугивании. Тем не менее, мой адвокат неоднократно выходил на их адвоката и пытался поговорить, но та сторона демонстрировала явное нежелание общаться. – Вы будете оказывать помощь семье Петра Иванова?
– У меня с самого начала было желание помочь. Тем более они озвучили свои проблемы, и я уточнял информацию по кредиту за машину в банке, ждал их приезда в Якутск. Затем появились эти странные интервью с утверждениями о моем нежелании помогать. Сейчас я понимаю, что семья Ивановых пойдет судебным путем. – Как вы пережили случившееся?
– Самое главное, мои родные близки и друзья верят мне, поддерживают меня. Они считают, что моей вины нет, это трагическое стечение обстоятельств.
Было множество совпадений, случайностей, приведших к этой трагедии. Во-первых, я не должен был ехать в эту командировку. Но начальника срочно вызвали в Москву, и он попросил съездить меня. Во-вторых, никогда до этого не подводивший водитель служебной машины в этот день не явился на работу. Мне пришлось самому сесть за руль. В-третьих, именно в этот день температура понизилась до 52 градусов. Если бы не погода, я бы поехал на своей машине, но в такую погоду мой автомобиль на дизеле замерзает. Вдобавок у меня украли деньги, и я выехал без наличных средств. Иначе я бы обязательно попил чаю в кафе и мог бы задержаться хотя бы на пять- десять минут, и ничего бы не случилось. Да и эти ребята на УАЗике тоже вначале попадали в первое ДТП за три часа до аварии в Асыме. Впоследствии у них два раза обрывался трос, потом строп-лента. – Какой вы водитель?
– Мой водительский стаж составляет более 25 лет. Я никогда не попадал в ДТП, не превышал скорость. За все это время у меня было одно правонарушение – в 2003 году, когда сын напросился на переднее кресло, посидеть рядом с папой ненадолго. И нас в этот момент остановила ГИБДД.
Все знакомые и друзья знают, что я осторожный водитель. К примеру, в тот день я выехал после 6 часов вечера, а авария случилась около 11.30. Между Вилюйском и Асымой расстояние составляет 350 км. То есть я ехал достаточно медленно. – Как повлияло происшествие на вас, на ваши планы?
– В течение шести месяцев я находился в состоянии полной неопределенности. Чем-либо заниматься было очень сложно. И я принял решение уйти с работы. В принципе, я планировал это сделать.
Мои планы не изменились – буду принимать участие в выборах в Госдуму, потому что сегодня в республике нет политиков.
На сегодняшний день говорить о каких-то лидерах республики сложно, особенно о тех, которые прячутся по углам, когда им невыгодно, а когда выгодно, идут на выборы. Мне трудно понять Федота Тумусова, которому запрещают участвовать в выборах, а сейчас разрешают… В таком случае речь идет о личных качествах человека. Если ты действительно хочешь сделать жизнь в республике лучше, то зачем спрашивать кого-то. Ты обязан участвовать и стремиться к этому. – У нас принято считать, что политика – это игра, где побеждает самый хитрый. Иногда ведь можно переждать…
– Нет, это не так. Во всем мире таких людей не уважают и никогда не уважали. Это у нас сложился даже не азиатский, а какой-то местный менталитет, благодаря которому считается, что такие люди кажутся умными и взвешенными, а те, кто говорит правду, странными…. – Можно ли изменить ситуацию?
– В прошлом году нами был упущен хороший шанс для того, чтобы поменять отношение федеральной власти к республике, к освоению природных ресурсов республики, поменять внутреннюю систему, перестать запугивать друг друга, сделать общество здоровым. Впрочем, уверен, что этот шанс состоялся: если бы не махинации по подсчетам, состоялся бы второй тур, и я бы уверенно выиграл. – Вы говорите о том, что людей запугали. Кто и каким образом?
– С помощью руководителей республики, Вячеслава Штырова и Егора Борисова, которые сделали все, чтобы люди разучились самостоятельно мыслить, принимать самостоятельные решения. Они запугали людей.
К примеру, сегодня я не имею физической возможности защитить соратников, которые работали в моей команде. Их самих, их детей увольняют, лишают заработка. Идет настоящая расправа. То же самое происходит и с муниципальными главами, которым я помогал. Все они, в конце концов, предали и меня. – А вы понимаете их?
– Я понимаю их с точки зрения настоящего момента, ведь они оказались под большим давлением. Но как личностей я их не понимаю. Ведь человеческая жизнь короткая, ну, проживем мы с вами еще лет 30-40, ничего не сделав и заняв соглашательскую позицию. Как же себя уважать? В конце концов, это скажется на наших детях. Мне бы не хотелось, когда я буду уходить, чтобы мои дети и внуки жили среди трусов и предателей, которых мы с вами наплодили. – Есть ли надежда на молодых?
– Надежда всегда есть. Просто общая атмосфера, в которой воспитывается молодое поколение направлена на подавление их индивидуальности. Им будет сложно по ряду причин. Первая причина – это абсолютно безграмотное и циничное руководство республики, ищущее как бы удержаться у власти. Оно воспитывает таких людей, у которых подхалимство является главным принципом движения в карьере.
Вторая причина не менее серьезная. Она экономическая: отсутствие работы. Посмотрите, кто сегодня является работодателем. Если раньше мы говорили о крепостных и сокрушались по поводу их плачевного положения, то сейчас наши бюджетники находятся в гораздо худшем положении, чем крепостные. Стоит им сказать что-то не то, как их и их детей увольняют, раздаются звонки с угрозами.
И третья составляющая самая больная для меня. Когда ура-патриоты говорят о величии страны и хают Европу и Америку, я говорю, зачем мы копаемся в чьем-то белье, а не видим, что происходит у нас. Самый главный фактор, из-за которого мы не можем гордиться своей страной – это наши старики. Люди работают, выходят на пенсию и становятся нищими. Можно сдохнуть с голоду, если получать пенсию 15 тысяч и платить 9 тысяч за коммуналку.
В чем отличие от Запада, который мы так критикуем? Там политически активной частью общества является не только молодежь, но и пожилые люди. Фактически они и определяют политику многих государств. А у нас старики не могут рот открыть, потому что знают, что их детей могут уволить. Как мы можем говорить, что в нашем государстве все хорошо, когда люди работают всю жизнь, чтобы потом в старости стать рабами. На Западе люди, может, действительно работают как рабы, но на старости лет они становятся свободными. Вот в чем разница.
Поэтому бороться надо. Если и я уйду в сторону, то тогда уже нужно думать, куда девать своих детей, если мы не верим в свою страну, в ее будущее. Я пока в страну верю, хочу поменять ее. Вот и все.
Есть такая закономерность: творческие талантливые люди, которые могут делать открытия, изобретать, строить бизнес-модели, могут работать только тогда, когда есть атмосфера свободы. То, что в России нет технических прорывов, доказывает теорию, что все великие идеи появляются в такой атмосфере. Вся проблема изоляции России на сегодняшний день – это то, что Россия в научно-техническом развитии будет откинута на десятки лет назад. Мы сегодня уже проигрываем будущее своих детей. Более креативные способные молодые люди бегут отсюда. В любой момент может прийти дядя, который отберет бизнес или заставит делиться. Почему молодой человек должен дарить свой интеллект и мозги нахлебникам, находящимся во власти? – Кто виноват в этом, на ваш взгляд?
– Виноваты, прежде всего, мы с вами. Я пошел на выборы главы республики не потому, что я такой суперумный. Все очень просто: я посчитал, что на выборах должен был выиграть независимый человек, не поставленный Кремлем.
Сегодня в отношении Якутии ведется очень жесткая политика. Когда Дальний Восток уходит полностью под инвестиции, которые несут в себе азиатские страны, это не самое лучшее. Потому что они хищнически работают. Они могут подписывать меморандумы и соглашения, а на самом деле им плевать на экологию, на природу, на здоровье наших жителей.
То, что творится сегодня в Якутии, в Ленске, Оймяконе – это страшно. В позапрошлом году, когда проводились восстановительные работы после наводнений, сюда приезжала комиссия из Росавтодора. Очень авторитетный специалист, будучи руководителем комиссии по Якутии, объездил с оценкой масштабов разрушений по Колыме, Томтору, Тополиному. После поездки он сказал мне: «Я никогда не думал, что вы так не любите свою природу. Разве вы не видите, что там творят золотодобытчики?». Мне стало очень стыдно.
Поэтому надо было выбрать не Березкина конкретно, а человека независимого, чтобы в Кремле поняли, что население недовольно ситуацией. И они вынуждены были бы поменять отношение к Якутии. Это был серьезный шанс. Мы его упустили. – Ваши прогнозы выборов в Госдуму, которые состоятся в следующем году?
– Все зависит от экономики и от поведения Запада в отношении России. Если произойдет дальнейшая эскалация событий на Украине, продолжится давление на Россию, то, разумеется, последует дальнейшее ухудшение ситуации экономики страны. Как всякой дутой квазиатрофированной экономикой, ею можно манипулировать извне.
Тогда наступит серьезная ситуация, на которую у Кремля будет два сценария – смягчение политической конкуренции в стране или закручивание гаек. В первом случае в политическую жизнь страны, в Госдуму, будут допущены праволиберальные партии, чтобы показать миру и бизнес-обществу внутри страны, что страна, несмотря ни на что, идет путем демократии.
Второй сценарий «закрытия» страны наподобие Северной Кореи, скорее всего, маловероятен, так как в нашей стране у власти много богатых людей, которые не заинтересованы в дальнейшей изоляции экономики России. Впрочем, если это произойдет, то ненадолго. Надо понимать, что продержаться до 2018 года, до следующих выборов, экономика России не сможет. Вот и все. Нам-то важно спасать себя здесь. Власть здесь должна быть достаточно независимой от Кремля. Не реакционной, не сепаратистской, а последовательной в отстаивании интересов жителей своего региона. Аида ИВАНОВА.
22.09.2015Опальный якутский политик об аварии, амнистии и политике… Полный текст полуопубликованного интервью.