10.12.2015Главная угроза России находится не за ее пределами, а внутри. Это экономическая политика правительства.
8 декабря в Конгресс-центр Торгово-промышленной Палаты России состоялось заседание в секции Московского Экономического Форума на тему «Смена экономического курса — ответ на внешние угрозы». Известные политики и предприниматели говорили о том, готова ли наша страна ответить на внешние вызовы. Не готова. По мнению выступающих, главная угроза находится не вне, а внутри нашего государства – это экономическая политика правительства
Выдержки из некоторых выступлений мы приводим нашим читателям. Оксана Дмитриева, депутат Госдумы, лидер Партии профессионалов: При такой политике ЦБ никакого экономического роста не будет
– В целом ситуация очень тяжелая. Если возьмем начиная с 90-х годов, у нас те отрасли, которые так или иначе определяют или близки с научно-технологическим прогрессом, машиностроение, объем производства составляет 40 % от уровня 1990 года. Это и адекватные рабочие места. Поэтому самое главное – выход из кризиса.
Какие здесь должны быть меры? Первое – налоговое стимулирование. Причем стимулирование не может быть ручное. То, что говорилось, как бы направление правильное, что должна быть льгота инвестиционная по налогу на прибыль, но она должна быть как льгота по налогу на прибыль для всех в налоговом законодательстве, а не то что под определенный проект. Мы знаем, во что это выльется. Поэтому вроде направление было названо, но механизм предложен не совсем правильный. Нужно восстанавливать инвестиционную льготу по налогу на прибыль.
Второе. При такой политике ЦБ никакого экономического роста не будет. Более того, главная причина кризиса – это именно политика ЦБ и увеличение ключевой ставки до 17 %, что вызвало невозможность пополнения оборотных средств и паралич экономики в конце 2014 – начале 2015 года. Отсюда мы и должны отсчитывать, это был импульс и толчок к кризису. Конечно, кредитная ставка должна быть снижена вплоть до отрицательной величины. Я не верю ни в какие механизмы с окрашиванием деньгами, это всё тоже работать не будет, мы это видим, для кредитов на несколько триллионов – высокая ставка. А вдруг потом на 30 млрд лимит по малому бизнесу определен по малой ставке. Это же не может иметь никаких последствий с точки зрения стимулирования экономического роста и малого бизнеса. Надо снижение ключевой ставки.
Далее, ЦБ контролирует всё, что угодно, но не контролирует банковскую маржу. Посмотрите отчёт того же Сбербанка за 2014 год. Проценты получены банком – 1,8 трлн рублей. Проценты уплаченные – 600 млрд с небольшим. Это фактически маржа в два раза превышает проценты, которые они дали на депозиты. Так невозможно. Банковская система так работать не может, чтобы в три раза получать больше, чем проценты, которые уплачены по банковским депозитам. Поэтому здесь, во-первых, должна быть снижена кредитная ставка, и во-вторых, жесткий контроль за банковской маржей.
Должен быть реально инвестиционный спрос, в том числе государственный. Вроде как формально в целом за 2014-2015 год около 2 трлн рублей по различным направлениям через банковскую систему должно было пойти на инвестиции и инвестиционные программы. Сколько из них реально дошло до реальных инвестиций? Ни копейки. Система обленилась настолько, что даже из 1 трлн, который был в 2014 году выдан банкам, даже до банков эти деньги в полном объеме не дошли, не то что до реальной экономики. На 50 млрд куплены только облигации Росавтодора и РАО РЖД, но это только облигации куплены, это всё равно вложения в бумажную экономику, это ещё не значит, что на это что-то построили. Поэтому если это средства бюджета, государственные средства или квазибюджетные Фонда национального благосостояния, так они должны вкладываться в инвестиции самым непосредственным образом под бюджетные программы, под проектно-сметную документацию.
И последнее, у президента в послании совершенно правильно была отмечена неэффективная работа институтов развития, в том числе большая часть институтов развития – это банки: Внешэкономбанк, Росэксимбанк, куда вкладывались эти деньги. Из этого нужно сделать выводы. Если они работают хуже, чем коммерческие банки, и существенно хуже, чем бюджет, нечего давать бюджетные средства квазиструктурам, которые называются институты развития. Здесь тоже должен быть вывод. 2 трлн инвестиционных средств – это очень много, это может запустить инвестиционный процесс, если у нас всего промышленных инвестиций 4,5 трлн рублей. Поэтому 2 трлн – это очень много, если их эффективно расходовать.
И последнее, в этой связи увеличение социальных расходов с точки зрения бюджетной эффективности – это намного более эффективное вложение средств и с точки зрения социальной, и с точки зрения стимулирования экономического роста, чем что-либо другое, поскольку эти средства целевым образом доходят до потребителя, до бюджетополучателя, и всё-таки пускаются в экономику, гораздо лучше, чем якобы инвестиционные деньги, которые по длинной цепочке идут в банковскую систему и там содержатся на депозитах.
*** Дмитрий Потапенко, предприниматель: Четыре нокаутирующих удара нанесены исключительно нашими экономическими властями
– Добрый день. Я предприниматель, занимаюсь ритейлом, производством продуктов питания DIY так называемым и общепитом, веду бизнес в России и в четырех странах зарубежья.
Вопросы, которые поставлены по поводу экономики и всего остального, во-первых, вызовов внешних я не вижу, извините. Работая в Бельгии, Чехии, Болгарии и Китае, я неплохо владею информацией, 9 лет там работаю, всем мы фиолетовы, скажу прямо. Поэтому если отключить первую кнопку ТВ и изъять из неё ключевые четыре новости, то нам хохлы мешают, то ещё кто-то, то и новостей не будет.
Четыре нокаутирующих удара нанесены исключительно нашими экономическими властями. Это эмбарго преступное, которое введено конкретно под передел рынка конкретными присосавшимися к государственным чиновникам компаниями, привело к отсутствию конкуренции и росту цен. Это запретительные и запредельные ставки кредитования, это нам не Обама их сделал. Такой же указ об уничтожении продуктов, которые непонятно, четырех гусей давят тракторами и далее по списку, непонятно зачем с показательными такими выступлениями. Это налог Ротенберга, который прекрасен в своей самой логике, потому что вопрос не в сумме, а в том, что мы трижды берем с логистической составляющей деньги, у нас есть отдельно акциз, есть отдельно дорожный налог, а теперь ещё отдельный налог вводит.
Напомню, до этого так же помимо транспортёров вводили регистраторы на автомобили, и тоже почему-то не понимали, для чего это делать, но тоже штрафовали и логистика подросла. Все эти удары нанесены искусственно нашими.
Когда идет речь о том, нужно ли менять экономический курс, очень хочется задать вопрос: кому? Я хочу увидеть этого человека. 25 лет в российском бизнесе, в целом, когда я общаюсь с госчиновниками – а волею судеб я вынужден с ними общаться – у них всё хорошо и отлично. Поэтому замечательно послушать очередной посыл куда-то вдаль, я его слушаю очередной раз, а после этого приезжает к тебе налоговый инспектор и проверяет компании, которые даже не подлежат проверке. Я напоминаю, если кто забыл, кто в реальном бизнесе работает, то два года назад была ситуация, когда проверяли компании, даже три года не отработавших, со следующей формулировкой: три миллиона в акт, полтора нам, и придумайте, что в акт писать. Это было массово, и далее по списку.
Точно такая же история, когда идёт разговор, что предпринимателей не надо закрывать до суда. Два года назад эту историю по всем каналам просвистели, тогда было закрыто 3,5 тыс. предпринимателей. Прошло два года – 6100. У меня обратная зависимость: чем меньше о нас заботятся, тем мы больше на свободе и меньше закрываются.
Напомню, за последние три года с российского рынка ушло 56 крупных сетей различного направления: одежных, DIY-ных, я уж не говорю про количество закрытых заводов, в том числе иностранных. Конечно, то что мы все в огне и в войне – это классно, но со стороны выглядит ужасно. Ещё раз говорю, когда волею судеб я вынужден работать в том же Китае, как Китай относится к нам, неплохо было бы читать прессу на национальных языках. Не надо сравнивать 13 экономику мира и первую. Это всё равно, что вы сейчас будете дружить с третьеклассником. Почему-то к вам будут относиться с весьма шизофреническим аспектом. Поэтому Китай для нас – всего лишь очень тяжелый партнёр и под большим вопросом, партнер ли он нам. Я уж не говорю о том, как мы умудрились поссориться с Европой.
Основная проблематика не в том, что написать новую программу. К сожалению, чиновники во всем этим программам относятся очень конкретно. Если эта программа затрагивает его ведомство конкретно, то она встаёт в штыки. Если она затрагивает чужое ведомство, с которым он в контрах, то эта программа принимается на ура. Поэтому диалог бизнеса и власти происходит последние 20 лет как диалог мясника с коровой, ласково заглядывая в глаза и держа нож под горлом с вопросом: «А что у нас сегодня, говядина или молока?» Поэтому очень хочется, чтобы наконец о нас забыли, как забыли в своё время в 90-х. Бандиты 90-х, конечно, были сволочами редкими, но надо сказать, налоговая, таможенная и ОБЭП существенно хуже. У меня всё, спасибо. Владимир Гутенев, депутат Госдумы: Очень понравилась динамика вашего пламенного выступления. Я так понимаю, вы знакомы с тем, как те же самые украинцы вместе с цивилизованными немцами разорвали контракты и прекратили поставку газотурбинного оборудования, сорвав поставки. То же самое, как цивилизованная DMG-Mori Seiki перестала поставлять станки в наш гражданский сектор, это понятно. Я думаю, что подменять понятия ответственности проверяющих за нарушение закона, прокурорских, ОБЭП и прочих, наверное, нужно. Но давайте не будем говорить о белоснежном российском бизнесе, который нарушает законы. И каждые три года открывать новую компанию для того, чтобы не попадать под проверки – это не самая мудрёная схема. Я более чем уверен… Дмитрий Потапенко: Вы можете дальше не продолжать. 25 лет в каждый кабинет приходишь, и весь диалог именно так – нас лечат, как вести бизнес. А я веду бизнес 9 лет за рубежом. Приведу простой пример: у меня проверок ноль. У меня 25 проверок, 36 контролирующих органов, 600 подзаконных актов. За рубежом чтобы открыть один и тот же бизнес и здесь – издержки в четыре раза меньше. И там всего три кодекса. Почувствуйте разницу. Владимир Гутенев: Мне нравится ваш пафос. Если бы вы действительно на зарубежных рынках работали, вы бы видели, как в цивилизованной Швейцарии цивилизованные швейцарские банкиры находят причины не отдавать те деньги, которые размещены под различными предлогами. Дмитрий Потапенко: Я 9 лет там работаю. Владимир Гутенев: А я возглавляю комиссию по противодействию коррупционных… защиты инвестиций в Швейцарии, и проблем там не меньше. Дмитрий Потапенко: Это вам там кажется. Это когда вы будете своими деньгами, руками делать, а не комиссии возглавлять, разница есть: свечку держать и руками работать. Владимир Гутенев: Я думаю, мне понятна разочарованность нашей оппозиции, когда дальнобойщики не вышли под политические лозунги, пытаясь решить экономические проблемы. Дмитрий Потапенко: Вы меня в оппозицию не вписывайте. Владимир Гутенев: Когда мы называем законы, которые работают во всех странах мира по сбору с большегрузов, это не вызывает вопросов. Дмитрий Потапенко: Трижды? Трижды: транспортный налог, в топливе и ещё налог Ротенберга! Вы уж как-то определитесь, чтобы с этой овцы брать одну шкуру. И проблема только в этом. Если вы конкретно под конкретную контору перепиливаете всю экономику – мы это знаем!
*** Олег Смирнов, президент фонда «Партнеры гражданской авиации». Фазу импортозамещения мы прозевали
– Уважаемые коллеги, я буду говорить с точки зрения не члена какой-то партии, не руководящего органа, а как профессионального авиатора нашей страны.
Президент РФ не так давно поставил задачу перед всеми чиновниками об импортозамещении. Почему? Потому что он первый из высоких руководителей понял, что отсутствие импортозамещения наступает на национальную безопасность и суверенитет нашей страны.
Длительное время чиновники думают, что это такое, чешут репы, и в очередном выступлении президент поставил уже развивающуюся задачу: сделать такое производство, восстановить его, чтобы оно было экспортнопригодное. Я бы это назвал не импортозамещением, а импортоопережением, потому что фазу импортозамещения мы прозевали. И то, что импортозамещение ради импортозамещения – это просто детская игра. Только так, как поставил задачу президент, импортозамещение, как он сказал, что экспертный материал должен готовиться так, чтобы покупал его весь мир – вот в чем состоит наша главная задача.
Как это выглядит в гражданской авиации? Гражданская авиация – это экономика, которая работает на всё население страны и на всех, кто находится в этом зале. Начиная с 90-х годов после знаменитого выступления Гайдара, это высказывание непрофессиональное о том, что нам не нужно собственное самолетостроение, потому что это очень дорого, это требует много интеллекта, денег и так далее, а я договорился с Airbus, что они нам дадут необходимое количество самолётов любых типов. Я чуть со стула не свалился, когда услышал по телевизору высказывание премьера страны. Нет больше таких премьеров, не было и не будет.
Это неудачное высказывание даже не инженера по образованию привело к тому, что страна наша взяла политику уничтожения собственного гражданского самолётостроения, и за 20 добилась этого. Сегодня мы тотально перешли на эксплуатацию западных воздушных судов, 96 % пассажирооборота мы выполняем на них. Откуда здесь быть национальной безопасности? Если только эти самолёты будут введены в санкционный список, мы с вами пересядем на оленей и собачьи упряжки, потому что собственной техники у нас нет, особенно на тех 60 % территории страны, где нет ни железных, ни автомобильных дорог. Это уже национальная безопасность, потому что от Калининграда до Петропавловска-Камчатского ехать на оленьих упряжках очень долго и некомфортно.
Кроме того, гражданская авиация, в которой я работаю более полувека, всегда была горячим резервом наших вооруженных сил, так же как остаётся горячим резервом сегодня и в США. Если время Ч, у нас всё было расписано, где я должен находиться, что возглавлять и куда лететь. Вся гражданская авиация. США до сих пор такие планы имеют, у них вся гражданская авиация будет подчинена периоду Ч. А у нас что? У нас сразу весь парк останавливается. Уже гражданская авиация не может быть горячим резервом наших вооруженных сил. Это как раз и есть потеря национальной безопасности и суверенитета.
Можно долго говорить на эту тему, хочу отметить, что мы умеем это делать. В 1990 году мы экспортировали 13,5 тыс. национальных летательных аппаратов всех типов. Была политика аэрофикации страны. Даже из любой худой деревни мы ежедневно могли улететь, а бабушка с козой в соседнюю деревню, потому что там лечебница есть для козлят, и так далее. Был великий авиационный период. Мы имели 1500 аэропортов, тысячи пилотов, инженеров, техников, подготовленных в наших учебных заведениях, и были сопоставимы с США и по объему, и по структуре перевозок.
Когда ушли от политики аэрофикации страны, а Гайдар отдал всё Boeing и Airbus, рабочие места и производства, и всё такое. США не отказались от этой политики. В прошлом году мы перевезли 93 млн пассажиров, не достигнув уровня даже 1990 года через четверть века, а США перевезли 800 млн пассажиров, и там это является политикой, и Обама уже заявил на одном из заседаний своей Госдумы, что цель к 2020 году – перевозить миллиард своей авиацией. Машина крутится, самолёты выпускаются, миллионы рабочих мест и так далее. Нам надо переходить к тому же.
10.12.2015Главная угроза России находится не за ее пределами, а внутри. Это экономическая политика правительства. 
