Михаила Ходорковского готовят к заочнопожизненному сроку
Алексей Соковнин Вчера СКР заочно обвинил экс-главу ЮКОСа Михаила Ходорковского в организации убийства мэра Нефтеюганска Владимира Петухова и двух покушений на управляющего компанией East petroleum handelsgas GmbH Евгения Рыбина, в ходе которых погиб один из его охранников и были ранены еще три человека. В ближайшее время господин Ходорковский будет объявлен в федеральный, а затем и в международный розыск. Однако поскольку добиться его выдачи из-за границы будет практически невозможно, экс-главу ЮКОСа, очевидно, ожидает заочный суд на родине. По совокупности обвинений ему грозит пожизненный срок, который за эти же преступления уже заочно получил бывший акционер нефтяной компании Леонид Невзлин.
Поскольку Михаил Ходорковский, как и обещал, не вернулся в Россию для предъявления обвинения, следователь Юрий Буртовой вынес соответствующее постановление заочно. Экс-главе ЮКОСа инкриминировали совершение преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 105 ч. 2 ст. 105 УК РФ (организация убийства и покушения на убийство двух и более лиц).
Как сообщил официальный представитель СКР Владимир Маркин, Михаил Ходорковский, по версии следствия, выступал организатором совершенного 26 июня 1998 года убийства мэра Нефтеюганска Владимира Петухова, в ходе которого выстрелами из автомата был тяжело ранен его охранник Вячеслав Кокошкин. Причиной покушения, считает следствие, являлся конфликт господина Петухова с нефтяной компанией, которая отказывалась перечислять налоги в городскую казну. Кроме того, считает следствие, экс-глава ЮКОСа причастен к двум покушениям на управляющего компанией East petroleum handelsgas GmbH Евгения Рыбина 24 ноября 1998 года и 5 марта 1999 года. В первом случае предпринимателя обстреляли из пистолета-пулемета, когда он после переговоров вышел из дома одного из топ-менеджеров ЮКОСа, а во втором — взорвали машину, в которой он должен был ехать. При этом погиб один из его охранников, а еще двое получили ранения. Причиной покушений, по версии СКР, стали разоблачения господином Рыбиным преступных схем, которые руководство НК ЮКОС использовало для сокрытия налогов, а также судебные иски к этой компании с требованием возврата $110 млн, вложенных East petroleum handelsgas GmbH в развитие Западно-Полуденного и Крапивинского месторождений.
После того как исполнителям преступлений, а также их организаторам — экс-начальнику отдела службы экономической безопасности ЮКОСа Алексею Пичугину и акционеру нефтяной компании Леониду Невзлину — были вынесены приговоры, участниками расследования, сообщил представитель СКР, продолжалось "проведение комплекса оперативных мероприятий, направленных на изобличение всех соучастников названных преступлений".
Следствием и оперативными службами, отметил господин Маркин, была "достоверно установлена причастность к этим убийствам и покушениям" Михаила Ходорковского, "сыгравшего в этом особо активную роль". "Ни одно важное решение в ЮКОСе не принималось без команды Ходорковского",— отметил господин Маркин.
По данным "Ъ", СКР уже инициировал объявление экс-главы ЮКОСа в федеральный розыск, а предположительно на следующей неделе в Басманный райсуд может поступить ходатайство следствия о заочном аресте Михаила Ходорковского, чтобы искать его по линии Интерпола за границей. В соответствии с уставом международной полиции она отказывает в розыске обвиняемых, если обнаруживает в их делах признаки политического преследования. Если подобный признак будет найден в новом деле Михаила Ходорковского, оно, скорее всего, будет рассмотрено в России судом в заочной форме. По совокупности обвинений ему грозит пожизненный срок — именно к такому наказанию Мосгорсуд в августе 2008 года заочно приговорил Леонида Невзлина.
В свою очередь пресс-секретарь Михаила Ходорковского Кюлле Писпанен заявила ИТАР-ТАСС, что тот не будет комментировать заявление СКР о заочном обвинении в убийстве и покушениях. По ее словам, Михаил Ходорковский ранее уже не раз заявлял, что "участвовать в этом фарсе правоохранителей в правовом поле он не будет".
["Ведомости", 09.12.2015, "Старое дело ЮКОСа": 6 августа на допрос по этому делу в качестве свидетеля был вызван отец бизнесмена Борис Ходорковский. На большинство вопросов следователя он тогда отвечать отказался, вспоминает адвокат Ходорковского-старшего Сергей Бадамшин. Новых попыток следователи не делали, других потенциальных свидетелей также не беспокоили. Адвокат Пичугина Ксения Костромина говорит, что, насколько ей известно, ее подзащитный никаких показаний по этому делу не давал. Адвокат экс-руководителя GML Платона Лебедева Константин Ривкин также рассказал, что несколько дней назад общался с бизнесменом и о каких-либо попытках допросить его речь не шла. […]
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков дал понять, что в Кремле в курсе происходящего. Принимая в декабре 2013 г. решение о помиловании Ходорковского, Владимир Путин не имел информации, которая стала известной сейчас и оказалась поводом для действий, предпринимающихся следственными органами, заявил Песков журналистам.
«Возможно, таким способом Михаилу Борисовичу жестко дают понять, что его политическая деятельность вышла за рамки договоренностей, на основании которых его помиловал президент, — рассуждает руководитель Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков. — А нам не известно, о чем конкретно была договоренность». Отпустили накануне Олимпиады — тогда много глупостей сделали, напоминает человек, близкий к Кремлю. А сейчас, возможно, он просто «накопительно достал»: выступает с различными заявлениями, пытается интриговать, перечисляет собеседник. Ходорковского освобождали с расчетом, что он не будет заниматься политикой, а он это обещание нарушил, соглашается другой человек, близкий к администрации президента, и новое уголовное дело — эффективный способ такой деятельности помешать. Обсуждать будут — убил он или нет, есть ли доказательства, но не заявления самого Ходорковского. Теоретически с этим делом можно было выступить ближе к выборам, поскольку Ходорковский только один из возможных игроков, но тогда обвинили бы в том, что это заказуха, а сейчас это будет сложно сделать, рассуждает собеседник «Ведомостей». […]
В текущей обстановке никто его в Россию не выдаст, уверен бывший начальник правового департамента ЮКОСа, профессор Вестминстерского университета Дмитрий Гололобов. Однако расследование может иметь для Ходорковского серьезные последствия репутационного характера — если, например, на суде появятся какие-то достаточно убедительные свидетели. — Врезка К.ру]
["Компания", 11.12.2015, "Убийство на $50 000 000 000": Процесс о 50 млрд имел и имеет огромные последствия — в том числе и в российском законодательстве. Бывшие акционеры ЮКОСа уже затеяли разбирательство с Россией в США (в августе Россия добилась отсрочки в рассмотрении дела) и в Германии — там речь может идти об аресте имущества на общую сумму 42 миллиарда долларов. В конце октября во Франции арестовали активы ВГТРК. В России за это время успели провести через Госдуму закон, разрешающий нашей стране не выполнять решения иностранных судов, если они противоречат российской Конституции. А правительство разработало закон об ответных мерах при аресте госимущества за границей.
На этом фоне новое уголовное дело кажется сравнительно скромной мерой. Правда, по официальной версии, озвученной самими бывшими акционерами, как раз Михаил Ходорковский к этому судебному процессу не имеет, и на момент его инициации он даже не имел отношения к ЮКОСу, поскольку свою долю, и свои права продал проживающему в Израиле Леониду Невзлину. Как раз Леонид Невзлин, будучи главным инициатором «компенсационного» судебного процесса, одновременно считается в России виновным и даже заочно приговоренным как заказчик убийства мэра Нефтеюганска. Из этого можно предположить, что у властей имеются основания считать, что Ходорковский имеет более тесное отношение к арбитражному процессу о компенсациях акционера ЮКОСа, чем это известно широкой публике. Во всяком случае, объявление виновного в убийстве человека, чье имя является символом самого «дела ЮКОСА», может создавать пространство для различных политических маневров. — Врезка К.ру]
***
УДО для исполнителей как "вновь открывшиеся обстоятельства"
[...] Для того, чтобы понять, как в ходе судов доказывали вину Алексея Пичугина в организации убийства мэра Петухова, стоит познакомиться с главными свидетелями по эпизоду об убийстве Владимира Петухова.
Свидетель первый — Цигельник Геннадий Александрович, проходил обвиняемым по второму делу Алексея Пичугина и был свидетелем по делу Леонида Невзлина.
К моменту начала процесса, где он фигурировал в качестве исполнителя убийства Петухова, Цигельник уже имел пять судимостей.
Еще 11 июля 2006 года он признал себя виновным в этом преступлении и назвал заказчиков — Леонида Невзлина, Михаила Ходорковского, Алексея Пичугина.
Правда, то, что заказчиками являются именно эти люди, Цигельник знал со слов Сергея Горина и криминального «авторитета» Владимира Горитовского. Ни тот, ни другой подтвердить показания Цигельника на суде не могли: Сергей Горин бесследно исчез в 2002 году, Горитовского нет в живых. Получается, что проверить косвенные показания Цигельника суду не удалось.
17 августа 2006 года Цигельник был приговорен к 18 годам лишения свободы. Отбывает наказание в одной из российских колоний строгого режима.
Кстати, тот же Цигельник, выступая свидетелем на суде по делу Невзлина, 21 апреля 2008 года внезапно заявил: «Я оговорил Пичугина и Невзлина по просьбе следователей Генпрокуратуры Буртового, Банникова, Жебрякова… Я заключил сделку с Буртовым 4 мая 2005 года (на следствии). Мне обещали защиту и минимальный срок, а дали максимальный».
Цигельник сообщил на суде, что никогда не знал ни Пичугина, ни Невзлина, услышал от них от следователя Генпрокуратуры Буртового.
УДО как вновь открывшиеся обстоятельства
Второй ключевой свидетель по эпизоду убийства Евгения Петухова — Решетников Евгений Владимирович. Он проходил по второму делу Алексея Пичугина как второй исполнитель убийства мэра Нефтеюганска Петухова.
В ноябре 2000 года Решетников был осужден судом как исполнитель покушения на управляющего австрийской компанией East Petroleum Handels Евгения Рыбина(заметим, в причастности к этому преступлению, тогда ни Пичугина, ни Невзлина, ни Ходорковского не обвиняли).
Выступая в Мосгорсуде в 2006 году на втором процессе по делу Пичугина, Решетников неожиданно признал себя виновным и в убийстве Евгения Петухова, мэра Нефтеюганска, а также назвал заказчиками этого преступления Леонида Невзлина, Михаила Ходорковского, Алексея Пичугина.
Откуда у него такая информация? Все от того же Сергея Горина и криминального авторитета Владимира Горитовского.
Подтвердить косвенные показания Решетникова эти лица не могут. Напомним, Сергей Горин считается пропавшим без вести (его трупа сыщики так и не нашли), а Горитовского нет в живых.
Выступая в 2008 году на заочном суде по делу Невзлина, Решетников, так же, как и Цигельник, отказался от прежних показаний, заявив, что оговорить Невзлина и Пичугина в обмен на улучшение его участи попросил следователь Генпрокуратуры Буртовой.
На судебном процессе по делу Невзлина имя Михаила Ходорковского вообще не звучало.
Евгений Решетников отбывает срок в одной из российских колоний строгого режима.
О том, что Следственный комитет возобновил расследование убийства мэра Петухова в связи с «вновь открывшимися обстоятельствами», стало известно летом этого года.
Легко догадаться, о каких «вновь открывшихся обстоятельствах» может идти речь. Осужденные в 2006 году на 17 и 18 лет лишения свободы Цигельник и Решетников за «сотрудничество со следствием» и хорошее поведение в ближайшие пару лет могут вполне рассчитывать на условно-досрочное освобождение. Вот вам и «вновь открывшиеся обстоятельства»!
Психотропы для Пичугина
Показаний на Ходорковского как на заказчика убийств и, в частности, убийства мэра Петухова следователи добивались от фигурантов этого дела с самого начала его возбуждения. Достаточно вспомнить историю , которая произошла с Алексеем Пичугиным в СИЗО «Лефортово».
14 июля 2003 года в СИЗО «Лефортово» Алексея Пичугина вызвали якобы на допрос. Потом он рассказывал адвокатам, что в кабинете находились двое сотрудников, которые предложили ему кофе и сигарету. «Допрос» длился шесть часов. Адвокат Пичугина Татьяна Акимцева, которая встретилась с ним через несколько дней, говорила, что видела у него след от инъекции и Алексей сообщил, что от него требовали показаний на Михаила Ходорковского. Все попытки защиты провести медицинское заключение на предмет применения к Пичугину психотропных средств были тщетными.
Через несколько лет по просьбе Веры Васильевой, автора нескольких книг о деле Пичугина, ученый Игорь Сутягин, который сидел в одной камере «Лефортово» вместе с Пичугиным, написал свои воспоминания о том, что произошло в тот день 14 июля 2003 года:
«…Мой сосед по камере в "Лефортово" Алексей Пичугин, к беде своей, курил. И выкурил однажды последнюю сигарету из предложенной следователем пачки "Собрания". После этого он пропал куда-то часов на шесть. А когда вернулся... Вернее, когда еще только возвращался...
Представьте себе человека... ну, вернее, антропоморфное существо, руки и ноги которого сделаны из толстых бревен, обернутых слоем ваты. Представили? Тогда вы можете приблизительно представить себе облик Алексея, когда июльским вечером он вернулся в нашу <…> камеру СИЗО ФСБ "Лефортово". Мутные желтовато-серые белки глаз. Остановившийся взгляд, не способный сфокусироваться ни на чем (смотрит куда-то вдаль, ме-едленно собирая глаза в кучку на тебе, когда задаешь вопрос). Неестественно распрямленные, несгибающиеся руки и ноги. И полная заторможенность — лишь безжизненным механическим голосом односложно отвечает на вопросы.
Мы уложили Алексея на койку и вызвали изоляторского врача. (Те, кто утверждает, что в тот день Пичугин не обращался за медицинской помощью, отчасти правы — медика вызывали мы, двое его соседей по камере. Алексей сам не мог этого сделать — он был просто никакой!) Немолодая медсестра пришла в белом халате, села на койку Алексея у его левого колена и после беглого поверхностного осмотра задала первый вопрос:
— Так, ясно. Фамилия?
И Алексей, так и лежавший на койке бревном (глаза закрыты, руки-ноги безжизненно вытянуты), ответил своим механическим, роботоподобным голосом — по слогам!
— Пи. Чу. Гин. — и опять пропал.
Знаете, вот эти три выговоренные с четкой расстановкой слога поразили больше всего! Человек очень послушно старался произнести собственную фамилию — а сил на это у него не было! Несмотря на все старания. Вот и выходили отчетливые, но рваные выдохи: «Пи. Чу. Гин».
И — руки. Руки Алексея жили какой-то своей, отдельной от остального тела жизнью. Вернее, левая рука. Занятно, по-крабьи перебирая пальцами, она вдруг поползла в сторону и заползла на укрытое белым халатом бедро медсестры. Та писала что-то в своем блокноте — и, почти не отрываясь от писания, как-то брезгливо, двумя пальцами взяла кисть Алексея за средний палец у ладони и сбросила руку обратно на постель. Как надоедливое неприятное насекомое! Рука снова повторила свою попытку — и снова тот же брезгливый жест. Поразительнее всего было видеть, что такие странные проявления у интеллигентного и очень сдержанного Алексея абсолютно не удивляли, не возмущали медсестру, а как бы считались одним из симптомов диагноза. Возникало впечатление, что подобные «крабьи руки» медработница явно видит уже далеко не в первый раз...
После каких-то манипуляций, укола, кажется, Алексей стал потихоньку приходить в себя — то есть в буквальном смысле в себя, из состояния деревянного робота. Заняло это, помнится, много часов. (А до конца все странные эффекты сгладились только где-то на третий день.) Первая же дошедшая до его сознания от нас информация — что ужин уже давно прошел и сейчас почти десять вечера — вызвала у него, еще заторможенного, изумление:
— Как десять?! Меня же до обеда уводили, часов в одиннадцать?!
Пришлось подтвердить ему, что привели его в камеру (хм! вот уж точно — привели, идти-то мог, но сам бы наверняка не дошел) часов около шести и отсутствовал он, таким образом, больше шести часов. Вот тогда-то мы и услышали рассказ, заставивший поверить в очевидный вред и даже опасность курения.
— Привели к следователю. Там сидит почему-то он один, ни адвоката, никого. «Сегодня мы, — говорит, — просто побеседуем с вами, Алексей Владимирович» — и протягивает пачку «Собрания». Я еще удивился — там единственная сигарета, но больно уж по хорошему табаку соскучился! Взял сигарету из пачки, следак зажигалкой щелкнул — я затянулся раз пять, и вдруг все куда-то пропало. Помню только обрывками, как через какую-то прозрачную пленку: я сижу на стуле посреди комнаты, в кабинете уже следака нет, вместо него два каких-то мужика — я их никогда раньше не видел, — они мне задают какие-то вопросы, я что-то отвечаю... А что спрашивали, что я отвечал — не помню...
Мы еще пообсуждали в тот вечер, и довольно горячо, что могло быть в выкуренной Алексеем сигарете, но для себя вывод я уже сделал. Курить вредно!» [...]
Коммерсант"