Террор вместо коррупции: как власти используют теракт в Петербурге для борьбы с протестами
Третьего апреля в петербургском метро прогремел взрыв. Впервые за долгое время в России произошел теракт, у которого есть и сирийский след. Как СМИ запутывают дело и отвлекают внимание, а власти уже используют событие, чтобы сбить протестную активность?
«Караул!»
Не успели участники медиафорума «Общероссийского народного фронта» закончить смеяться над анекдотом Владимира Путина про Абрама, который на партийном собрании прокричал «караул!», как в петербургском метро прогремел взрыв.
В 14:40 террорист-смертник взорвал самодельную бомбу мощностью 300 грамм в тротиловом эквиваленте на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт» второй линии метрополитена. Вторую бомбу, большей мощности (около 1 кг), он предварительно оставил на станции «Площадь восстания» первой линии, замаскировав ее под огнетушитель в портфеле. Правоохранительным органам удалось ее обнаружить и обезвредить, но уже после того, как другой заряд, предположительно в рюкзаке террориста, рванул в третьем вагоне состава и унес жизни 14 человек, ранив более 50.
Символично, что президент не только находился в городе и придавал смысл форуму ОНФ, но и должен был проехать в кортеже мимо станции «Технологический институт». К ее входу он приехал поздно вечером с букетом цветов, чтобы почтить память жертв теракта – крупнейшего с 2013 года в России, первого за 80 лет в Петербурге и единственного в истории петербургского метро.
Сразу после трагедии государственные информагентства и телеканалы приступили к массированному производству информационного шума. Так, к примеру, канал, помогавший запутывать следы убийства Бориса Немцова утечками из силовых ведомств, показал в эфире фото подозреваемого террориста – как потом выяснилось, уроженца Башкирии, этнически русского, но принявшего ислам человека, который никакого отношения к теракту не имел и сам явился в полицию.
Затем появились более правдоподобные «сливы», которые, однако, оставляют множество вопросов. Еще одно издание с «заслуживающими доверия» источниками написало, что российские спецслужбы знали о подготовке теракта и даже прослушивали телефоны террориста и его кураторов, номера которых им, очевидно, сообщил ранее завербованный россиянин, вернувшийся из сирийского подполья. Но источник моментально утрачивает доверие, когда в том же материале объясняет, что сим-карты были куплены на рынках и ни на кого не регистрировались. Из-за этого, по его словам, оперативники могли лишь слушать короткие разговоры сообщников и надеяться однажды отследить боевиков. Это при том что для оператора связи установить местоположение объекта по сигналу мобильного не составляет никакого труда.
Таким образом, спецслужбы наблюдали и не вмешивались, но ожидание теракта, если смотреть задним числом, в городе ощущалось: за последний месяц станции петербургского метро регулярно закрывались из-за нахождения бесхозных вещей.
Очевидно, сигналы ложной тревоги посылались в том числе и потому, что Акбаржон Джалилов, 22-летний повар в суше-баре («Суши wok»), вернулся в Россию, где последние шесть лет проживал в Санкт-Петербурге. Киргизские спецслужбы прекрасно знали, что радикальные исламисты завербовали молодого человека во время его поездки на родину в феврале этого года. Произошло это в Оше, втором по величине городе страны, где этнические узбеки после погромов, устроенных киргизским населениям в 2010 году, находятся в социальной изоляции и нередко попадают в сети радикалов. Вполне вероятно, что российские спецслужбы, прослушивавшие телефон Джалилова, получили наводку от киргизских коллег, лучше работающих с экстремистскими ячейками. Но в первые часы имя смертника назвать затруднялись.
Подмены без разоблачений
Таким образом, из имеющихся сообщений можно сложить странную картину: спецслужбы знали о подготовке теракта и вели террориста, но не смогли предотвратить теракт в день, когда в город прибыл президент и были приняты повышенные меры безопасности. Однако в российском государстве – корпоративном и непрозрачном – никто не понесет за случившееся ответственности, не будет и публичной порки: спецслужбы не улучшат качество работы, скорее расширят полномочия. Точно так же общество не получит внятного ответа, с чем конкретно связан теракт: с неконтролируемой миграцией из Средней Азии, движением джихадистов на Северной Кавказе или военной кампанией России в Сирии.
Специалисты констатируют, что использованная взрывчатка не характерна для боевиков с Северного Кавказа, но уточнение выглядит избыточным – источники в спецслужбах говорят о постоянных контактах Джалилова с сирийскими террористами. В целом на сегодня нет никаких аргументов, которые могли бы заставить сомневаться в том, что в петербургском метро прозвучало эхо сирийской войны. Россия продолжает платить за вмешательство не столько во внутренние дела другого государства, причем на стороне диктатора, уничтожающего собственный народ, сколько во внутренний конфликт мусульманского мира, где у Москвы нет особого интереса, кроме как навести мосты с Западом.
Но поскольку президент США Дональд Трамп одним из первых позвонил Путину после теракта, российские власти могут посчитать, что их расчет на общую борьбу с терроризмом и закрытые глаза на прочее – все еще может сработать. Другими словами, российскому обществу напомнили, что дистанцироваться от Сирии, вести бесконтактную войну на Ближнем Востоке, у Москвы не получится. Однако с точки зрения Кремля, трагедия свидетельствует об оправданности борьбы с терроризмом за пределами страны. Гражданам же остается гадать – достаточно ли она эффективна и не путаем ли мы причину со следствием.
Кроме того, в отсутствие политических рисков российские власти показывают свой цинизм и на глазах перехватывают у оппозиции повестку. В предыдущие эпохи войны были масштабнее, они отвлекали и внимание, и ресурсы, но даже в период Первой мировой внутренние вопросы в определенный момент возобладали над внешней политикой. Сейчас происходит то же самое: россияне устали от крестовых походов Кремля и требуют исправления критической массы ошибок внутри страны. Отсюда и антикоррупционные митинги, прокатившиеся 26 марта по ста городам России. Однако будто само провидение спасает президента, перенесшего «прямую линию» с народом на неопределенный срок, чтобы не отвечать на неудобные вопросы – оно дает ему мобилизационную повестку и его излюбленную тему – борьбу с терроризмом.
Так, например, несмотря на информацию о вербовке Джалилова в Оше, российские спецслужбы считают, что исламисты обрабатывали его в социальных сетях. Логика здесь очевидная – такая постановка проблемы открывает возможность ввести ограничения на пользование сетями (инициатива запретить пользоваться сетями для детей младше 14 лет еще не успела остыть). Идет наглядная подмена в интересах политической системы, действующего режима, который дрогнул, когда на улицы городов вышла молодежь от 15 до 35 лет. Другой источник утверждает, что именно через интернет террорист мог получить рецепт изготовления бомбы. Значит, и интернет надо ограничить, сделав вход только по паспортам.
Вместе против
Спасает время действия – предвыборный год, который не позволяет Путину пойти на серьезные ужесточения законодательства. Пока слышно лишь об усилении мер безопасности и даже Госдума отказалась вносить правки в антитеррористические законы. Но использовать в своих целях общество солидарных в горе людей власть не перестает. Смена повестки происходит топорно: с антикоррупционной, опасной для действующей власти, на антитеррористическую – ее конек со времен Беслана, когда после теракта были отменены прямые губернаторские выборы.
«Вместе против террора» – так должны называться митинги, которые Кремль поручил провести местным администрациям, особенно в тех городах, где были многочисленные демонстрации. Поддерживая информационный разворот, главный виновник митингов, премьер-министр Дмитрия Медведев, впервые прокомментировал расследование оппозиционера Навального по поводу его «тайной империи» и назвал его «компотом». Не прошел он и мимо теракта в родном городе. Но даже по заявлениям Медведева видно, что интерес к антитеррористической теме в исполнении властей у аудитории низкий: на портале РБК заметку об «уродах» террористах просмотрели меньше 50 тыс. раз, тогда как комментарий про расследование Навального заинтересовал почти 250 тыс. человек.
Можно сколько угодно вмешиваться в информационные потоки, манипулировать новостным агрегатором «Яндекс.Новости», чтобы он не выдавал сообщения о митингах, показывать нужную картинку по телевизору, но по-настоящему важная информация с сегодняшними технологиями все равно пробьется и дойдет до граждан. И никакой антитеррористической мобилизацией нельзя отменить чудовищную коррупцию.
Тем же, кто не по своей воле выйдут на митинги против террора, а среди них будут в основном бюджетники, стоит задавать вопросы и про Сирию, и про коррупцию во власти. А также помнить, что эпоха Путина показала: граждане могут сколько угодно поступаться собственными правами и свободами, но это не будет гарантией их безопасности. Государство не в состоянии полностью купировать террористическую угрозу. Даже когда первое лицо рядом, в городе.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.
