В среду, 16 августа, из Москвы в сопровождении двух адвокатов в Якутск снова приехал бывший министр внутренних дел Якутии Яков Стахов. Ранее мы уже писали, что закрыть так просто дело скандального министра его бывшим коллегам не дали. Не помогла и явка с повинной с расчетом угодить под амнистию в честь Победы.

После крушения карьеры в рядах МВД бывший министр Стахов подозревался в хищении автомобиля «Мерседес-Бенц 400 SEL», некогда подаренного якутской милиции АК «АЛРОСА»в качестве спонсорской помощи. Еще будучи министром, Стахов не поставил автомашину на баланс в МВД, а передал своему родственнику Дудину, который перегнал автомобиль в город Зеленоград Московской области. Эта история всплыла после отставки, и бывший министр ударился в бега.

 
Вообще, история приключений Якова Стахова достойна экранизации. Экс-министр в свое время оскандалился с ранением в бедро, полученным, видимо, при корпоративной пьянке. Чтобы не признаваться в такой некрасивой истории, была выдумана история с таинственным стрелком из тайги.
Штаны Стахова, предъявленные в качестве вещественных доказательств, стали притчей во языцех. Происшествие случилось 29 марта 2009 года во время его инспектирования северных улусов республики. По версии Стахова, в 6–7 километрах от поселка БатагайАлыта машина министра остановилась у реки, чтобы он смог переодеться из гражданской формы в военную. Как только Стахов вышел из автомобиля, то почувствовал сильный удар по левому бедру. При внешнем осмотре оказалось, что это пулевое ранение. Храбрый зам Вагин лично выдавил пулю из раны (и она благополучно потерялась), а министра повезли в ближайшую больницу.
Позже в стрельбе обвинили местного жителя, который перед этим покончил с собой при невыясненных обстоятельствах.
Однако затем — во многом благодаря принципиальности судмедэкспертов — выяснилось, что ранение могло быть не огнестрельное, а ножевое. С многострадальными кальсонами провели несколько экспертиз в разных местах, которые показывали то огнестрел, то ножевое отверстие.
Дело со штанами тянулось два года, пока, наконец, в марте 2011 года Яков Григорьевич на одной из пресс-конференций заявил СМИ о своем уходе. На тот момент ему исполнилось 57 лет. Официально именно возрастные ограничения заставили его отказаться от аттестации на должность министра. Для сотрудника силовых структур в звании генерал-майора предельный срок службы — 55 лет.
А еще спустя год, в феврале 2012 года, в отношении Стахова следственные органы республики возбудили уголовное дело по хищению «Мерседеса». Он был вызван к следователю в Якутск для предъявления обвинения, однако по повестке не явился и скрылся от органов следствия. Экс-министр был объявлен в международный розыск.
На протяжении четырех лет Яков Григорьевич умудрялся скрываться от силовиков, а 12 октября прошлого года приехал в Якутск сдаваться. В этот же день он был арестован и помещен в СИЗО. 21 октября 2016 года бывшему министру было вновь предъявлено обвинение. Свою вину он признал полностью, дал подробные показания.
С учетом добровольной явки обвиняемого было принято решение об изменении ему меры пресечения на подписку о невыезде и надлежащем поведении. В итоге уголовное дело закрыли в связи с амнистией 70-летия Победы в ВОВ.
А потом грянул гром: весной этого года Генеральная прокуратура РФ потребовала возобновить уголовное дело и довести его до суда.
Что и было сделано.
В суде интересы Стахова представляют сразу три адвоката: Громацкая, Хвостырев, Солохин. Сторона обвинения — прокуратура республики — представлена тяжелой артиллерией: старшим государственным обвинителем Татьяной Николаевой и начальником отдела за исполнением законодательства по противодействию коррупции Романом Билоусом. Сторона обвинения с самого начала обезоружила Якова Григорьевича, подав ходатайство об удалении адвоката Солохина. Гособвинители парировали тем, что ранее этот адвокат оказывал юридические услуги одному из ключевых свидетелей обвинения Дудину, в интересах которого действовал экс-министр, и тем самым нарушается принцип «противоречия интересов». Адвокаты подсудимого категорически возражали против такого ходатайства, утверждая, что никакого нарушения законодательства нет. А Яков Григорьевич апеллировал тем, что обвинение лишает его возможности защищаться, выбивая «самое сильное звено». Судья, заслушав мнения сторон, объявил часовой перерыв.
Во время перерыва Стахов невесело пошутил: «Выйти можно? Не сбегу! Набегался уже».
После окончания перерыва судья Алексей Сараев удовлетворил ходатайство гособвинения, отстранив адвоката от участия в судебном следствии. Но на этот случай у Якова Григорьевича, наверняка предвидевшего подобный расклад, был уже план Б. В зале суда находился некий Суслов, который оказался не просто слушателем, а профессиональным юристом из Москвы. По ходатайству Стахова он тут же был назначен его защитником, заменив Солохина.
В этот же день адвокат Громацкая подала ходатайство об изменении подсудности. По словам защиты, преступление «было окончено» 27 октября 2007 года в Зеленограде. Именно там Дудин получил в распоряжение автомобиль и поставил его на учет в ГИБДД, поэтому судебное следствие должно проходить в Зеленоградском районном суде Москвы.
Сторона обвинения не согласилась: все фактические обстоятельства уголовного дела происходили именно на территории Якутии, в уголовном деле фигурируют 62 свидетеля, из которых только четверо — жители Москвы, а все остальные — якутяне.
Судья взял перерыв на раздумья и в итоге вынес решение опять же не в пользу подсудимого.
На второй день судебного следствия адвокаты Якова Григорьевича подали новое ходатайство: о возврате материалов уголовного дела обратно в прокуратуру республики. Правда, стороне обвинения этот документ в письменном виде представлен не был, в связи с чем обе стороны попросили сделать перерыв. К тому же московские адвокаты сообщили суду, что в субботу, 19 августа, они обратно уезжают в Москву, авиабилеты уже на руках. Судья Сараев, заслушав стороны, назначил следующее заседание на 6 сентября.
В перерыве между заседаниями нам удалось побеседовать с Яковом Стаховым.
— Яков Григорьевич, вы четыре года числились в международном розыске. Где вы прятались все это время?
— А я не прятался.
— Как? Никуда не уезжали? Говорят, что все это время вы находились на Украине.
— Нет. Я был в Москве. Отвечу вам так: я обладаю навыками оперативной работы ФСБ, МВД.
— То есть вы так маскировались, что уследить за вами было невозможно. Или вашими поисками никто не занимался?
— Я уже ответил на ваш вопрос.
— А свою вину признаете?
— Нет. Мне стыдиться нечего. Якутию я люблю, якутян тоже. Я наступил на хвост вашей элите, поэтому меня и убрали из-за машины. Этой «железке» уже 17 лет, а все тянется. Я горд, что поступил именно так, как велела мне совесть. Мы работали по выявлению хищений имущества. Нам удалось установить, что финансовые средства вывозились из Якутии и оседали в московских фирмах. Из-за всего этого меня и убрали, потому что много знал и не сидел сложа руки. Мое дело шито не белыми нитками, а золотыми. Не считаю себя виновным. Я был прямым всегда и во всем, а это не нравилось людям. Сейчас для меня важен любой исход.
— Говорят, что вам надоело прятаться и в октябре прошлого года вы приехали сдаваться. Так?
— Никто меня силком не привозил. Я приехал с адвокатом Акуловым. Сам. Всю эту ситуацию выдумал не я, а следствие. Это самое настоящее мошенничество со стороны следственных органов. Сплошные выдумки.
— Как со штанами?
— По поводу этого ранения скажу так: меня хотели застрелить. Метили в сердце, но попали в ногу. Есть официальная экспертиза, которая подтвердила, что ранение было огнестрельным. Из этой эпопеи началась другая: как будто я убил медведя и содрал шкуру. Затем меня обвинили, что строю фешенебельную дачу в поселке Нижний Бестях. После говорили, что на бюджетные деньги построил себе дом в Подмосковье, который я приобрел еще далеко до назначения министром внутренних дел республики. Также меня обвиняли, что я украл деньги, выделенные на строительство нового здания МВД Якутии, но, как вы видите, здание стоит. Теперь этот мерседес. Все эти истории были подстроены следственными органами, чтобы свалить меня с поста.
— И фамилии назовете?
— Пока ничьи фамилии озвучивать не буду. После окончания суда я вам дам полное интервью и расскажу обо всем. В бытность моей работы в Министерстве ВД Якутии мы усилили работу по всем направлениям. Раскрываемость экономических преступлений достигла 50–60%, убийств — 97%. Я работал, но это не понравилось определенным людям. Мне за себя не стыдно. Неужели вы думаете, что я не смог бы позвонить в АЛРОСА и попросить у них для нужд МВД автомобиль? Да подарили бы! Считаю, что многое сделал для республики. Состава преступления в моем уголовном деле нет.
— Говорят, что в побеге из Якутска вам помог ваш товарищ, занимающий высокопоставленную должность в республиканской прокуратуре. Мол, это был сам бывший прокурор Анатолий Подласенко. Так?
— Никто мне не помогал. Я сам уехал. Мне очень жаль тех людей, которые работают в аэропорту Якутск, транспортной полиции. Их трясли, допытывали, а они ни при чем. Я уехал сам, без помощи друзей. Да и друзья… Когда у тебя все хорошо, тебя знают с детского сада. А когда плохо — с тобой остаются единицы.
— И много людей от вас отвернулось?
— Да все. Остались один-два человека. Знаете, я мог бы тихо отсидеть здесь, в Якутии, министром годика три, а потом уехать в рамках ротации и возглавить министерство в другом регионе. Но я не мог спокойно сидеть и наблюдать, как разворовывают республику, и за это поплатился.
— Вы встречались с нынешним министром Владимиром Прокопенко?
— Да он у вас, как я вижу, спокойный, никуда не лезет. Учится на моих ошибках.
— А как эти скандалы отразились на вашей семье?
— Оба сына уволены из органов внутренних дел. Знаете, в чем я лично убедился?
— В чем?
— Был бы человек, а дело найдется. Но я ни о чем не жалею. А что вы ко мне в СИЗО не приезжали?
— Так не пустили бы. Разве вас никто не посещал?
— Нет. Я был один. Сегодня к вам приехал, и сразу дождь пошел. У вас здесь засуха была — видите, уже что-то хорошее случилось.