Лососевая путина на Дальнем Востоке в этом году, кроме эйфории чиновников и рыбаков от аномально высоких подходов, оставила нерешенными ряд важных вопросов, в том числе и экологических, информирует «Тихоокеанская Россия».
Рунный ход тихоокеанских лососей в этом году на Камчатке задержался примерно на десять дней. Причиной тому стал высокий уровень воды в реках полуострова и холодная погода. Однако когда рыба все же зашла в реки, стало понятно, что прогноз ученых о рекордных подходах оправдается. В ходе промысла рекомендованные объемы вылова постоянно корректировались. В итоге совокупный вылов всех видов по всему Дальнему Востоку превысил 612 тыс. т (на 11 сентября). Основной вклад внесла Камчатка – 488 тыс. т. Более 80% уловов обеспечила горбуша. Ее феноменально высокие подходы были не только на западном побережье, которое традиционно обеспечивает основной вылов в четные годы, но и на восточном.
И всё же некоторым жителям Камчатки, а благодаря Интернету, и остальной части России, лососевая путина 2018 запомнится тоннами выброшенной рыбы по берегам нерестовых рек, на обочинах дорог и в лесополосе. И вечные закономерные вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» неумолимо встают перед законодателями и экологами.
«Безусловно, видеозаписи обилия выброшенной рыбы не могут не впечатлить человека, не вникающего в тонкости промысла. Рыбопромышленники, не в силах переработать весь объем выловленной рыбы, просто выбрасывают ее. Иногда это происходит в нарушение экологических норм, за что виновные должны нести ответственность. В то же время, реальность такова, что происходящее в любом случае никак нельзя назвать экологической катастрофой. В дальнейшем мы будем наблюдать саморегуляцию численности горбуши», − уверен координатор Программы по устойчивому морскому рыболовству Всемирного фонда дикой природы (WWF России) Сергей Коростелев.
Популяции этого вида лососевых подвержены колебаниям, и всплески, подобные произошедшему в этом году, случались и раньше. Так в 1983 году массовый ход горбуши на западном побережье Камчатки стал одной из причин смены доминирующего поколения.
«Переизбыток производителей на нерестилище приводит к тому, что места для гнезд всем не хватает. Рыбы, зашедшие на нерест позже, разрушают кладки тех лососей, которые отнерестились ранее. Икра оседает на дне, гибнет и начинает разлагаться. Активность микроорганизмов с погибшей икры постепенно перекидывается на здоровую икру, оставшуюся в нерестовых буграх. В то же время, учитывая, что после нереста тихоокеанские лососи погибают, массы мертвых рыб скапливаются на берегах и дне водоемов. Процессы разложения происходят при активном потреблении растворенного в воде кислорода. Его концентрация снижается до критической и также приводит к гибели икринок в нерестовых буграх. В результате численность популяции в последующие поколения резко снижается и требует времени, чтобы восстановиться», — объясняет Сергей Коростелев.
В событиях 1983 года не было вины человека, не стали они трагедией для популяции горбуши в целом, как и не привели к экологической катастрофе. Тем не менее, у таких перепадов могут быть серьезные экономические последствия для всей рыбной индустрии.
Похожая ситуация складывалась в 1998 году: низкая перерабатывающая мощность береговых предприятий грозила повторением истории. Тогда власти полуострова разрешили свободно вести добычу всем жителям полуострова. Предприятия вне зависимости от их специализации, даже совсем далекие от рыбной промышленности, получили возможность организовывать рыболовецкие бригады, сдавать рыбу на заводы, заготавливать самостоятельно под контролем надзорных органов. В годы тяжелой экономической ситуации такое решение оказалось грамотным и эффективным. С другой стороны, видя низкую мощность существовавших рыбоперерабатывающих заводов, власти полуострова взяли курс на наращивание потенциала береговой переработки. Но парадокс в том, что всплеск 1998 года оказался скорее аномалией, чем нормой в череде предыдущих и последующих лет, а новые заводы, чтобы выжить и заработать, стали поощрять браконьерский промысел в промышленных масштабах. К такому выводу пришли эксперты, проводившие более десяти лет назад при участии WWF России анализ объемов браконьерского изъятия лосося на Камчатке.
В сегодняшних реалиях у чиновников не было либо возможности, либо желания оперативно подстраивать законодательство под прогнозы ученых и разрешать населению свободный вылов. Неизвестно, обсуждали ли они вообще такой сценарий. Конечно, в преддверии высоких подходов был мобилизован флот. Но даже увеличенные с 1998 года на порядок рыбоперерабатывающие мощности, все равно оказались не в состоянии освоить весь возможный объем. Ежедневный совокупный потенциал береговой и морской переработки оказался ограничен 12 тысячами тонн, тогда как, по примерным оценкам ученых, к западному побережью полуострова на момент начала рунного хода горбуши, подошли как минимум полмиллиарда особей, что составляет около 500 тысяч тонн. Массовый ход продлился порядка 40 дней, что можно считать удачей, так как обычно он составляет лишь 20. Именно растянувшиеся подходы позволили камчатским рыбакам поймать более 410 тысяч тонн горбуши (в совокупности по обоим побережьям).
Но тут перед ними встает другая проблема – как реализовать весь добытый объем? Основная масса потребителей удалена от Камчатки на тысячи километров. Доставить соленую, копченую или мороженую продукцию можно лишь морским транспортом до Владивостока, а оттуда по железной дороге – в центральную часть страны. На весь период транспортировки и время ожидания перевалки грузу необходимо обеспечить соответствующие условия хранения. И здесь вступают в игру уже не усилия рыбаков по добыче сами по себе. К ним присоединяются складские мощности портов, пропускная способность железнодорожной магистрали. Все они вместе определяют и объем продукции, который дойдет до конечного потребителя, и ее цену.
Рыбопромышленники не успевают обрабатывать уловы. Но и пропустить на нерестилища такой объем производителей без последствий, прежде всего для экономики, нельзя. Уже сегодня можно предположить, что часть нерестилищ в ближайшие годы окажется непродуктивна в плане воспроизводства горбуши, ведь далеко не на всех реках Камчатки идет промышленный лов, а значит, заморы рыбы будут. Есть опасения, что косвенно это затронет и другие виды лососевых, прежде всего кету, которая имеет сходную с горбушей экологию нереста. Какие последствия будут иметь воодушевляющие рекордные подходы, станет известно в ближайшие несколько лет, передает пресс-служба WWF России.
Росрыболовство стоит у истоков новой экологической катастрофы
дивительное дело, но государственный орган, занимающийся вопросами сохранения водных биологических ресурсов и регулирования рыболовства, в год Экологии отреагировал на обращение депутатов Законодательного Собрания Камчатского края о вероятности новой лососевой катастрофы на Камчатке, самым формальным образом – здесь посчитали это предложение «необоснованным», хотя депутаты для предотвращения экологической беды предлагали самое малое – расширить полномочия Комиссии по добыче (вылову) анадромных видов (в данном случае – лососей). У камчатских депутатов были на это все основания – предложение уже было рассмотрено и полностью поддержано на Дальневосточном рыбопромысловом совете, представители которого, в отличие от Росрыболовства, осознают степень экологической опасности того, что происходит сегодня на Камчатке.
А происходит следующее. Об этом рассказывает человек, который построил с нуля на западном побережье полуострова семь рыбоперерабатывающих предприятий, и кто, как ни как другой, обеспокоен будущей судьбой своего детища – председатель совета директоров компании «Витязь-Авто», депутат Законодательно Собрания Камчатского края от двух самых рыбных районов Камчатки – Усть-Большерецкого и Соболевского Игорь Владимирович Редькин. Мы полностью повторяем его выступление на нашем сайте.
Нужно очистить море от сетей!
Три Ассоциации рыбопромышленников, занимающихся промыслом лососей на западном и восточном побережьях Камчатки, выступили с требованием о полном запрете использования жаберных сетей на морском промысле лососей.
Несколько лет назад в результате конкурсного отбора за береговыми рыбопромышленными предприятиями Камчатки, имеющими собственную рыбопереработку, были закреплены морские участки для постановки морских ставных неводов, являющихся наиболее экологически эффективными орудиями лова при массовом ходе лососей – рыба заходит в ловушки живой, ее выбирают оттуда неповрежденной и, в результате, получают на рыбоперерабатывающих заводах продукцию по мировым стандартам.
В качестве резервных орудий лова (на случай, когда в рунный ход лососей штормами ставные невода выбрасываются на берег) было также разрешено использование жаберных сетей, чтобы не допустить переполнения нерестилищ производителями, как это случилось в 1983 году.
Но сегодня ситуация начала изменяться коренным образом: сначала в нерыбные годы, когда экономически невыгодным становилось установка ставных неводов на всех участках крупных компаний, эти участки начали приспосабливать под сетной лов, сдавая их в субаренду различного рода браконьерам, которые таким образом могли легализовать свой незаконный промысел под видом промышленной бригады. А затем количество таких сетных «бригад» стало увеличиваться в геометрической прогрессии.
Сегодня практически весь крупный браконьерский промысел легализовался. Зачем прятаться от рыбоохраны, когда можно, используя «промышленный резерв», рыбачить открыто, со дня начала путины и до самого его конца, невзирая на проходные дни и запреты. Такое огромное количество «ловцов» невозможно проконтролировать и поэтому эти «сетные бригады» творят здесь, что хотят: на одном только рыбопромысловом участке шириной 300 метров и длиной 2 км устанавливаются десятки разномастных сетей в самом разном порядке и безо всякого порядка тоже, каждая из этих сетей вылавливает не меньше 2-3-х тонн рыбы в путину.
Таких сетей на одном участке, повторяю, выставляется десятками. А таких рыбопромысловых участков на западном побережье от реки Озерной до реки Воровской больше ста.
И что мы в итоге имеем?
Прежде всего, мы имеем пустые реки. Потому что этими сетями полностью перекрываются миграционные пути лосося. То есть, мы имеем практически тот же эффект, что и при крупномасштабном дрифтерном промысле. Только в первом случае – порядки сетей достигали десятков километров, чтобы ловить рыбу, которая еще не сбилась в стадо; а в нашем случае – достаточно нескольких стометровых сетей, чтобы полностью перекрыть лососю путь в его нерестовую реку. И экологический ущерб, который уже наносится Камчатке, не поддается расчету – на восстановление запасов могут потребоваться не годы, а десятилетия.
И, во-вторых, мы имеем пустые невода рыбоперерабатвающих предприятий Камчатки. Вся рыба уходит на сторону – в нелегальный бизнес, где не создают сотен рабочих мест, и не платят никаких налогов.
Таким образом, на Камчатке совершен сегодня фактически промышленный переворот: легализовались браконьеры, уничтожая рыбные запасы, а рыбопромышленники остались без качественного сырца (рыба в ловушках теперь сплошь объячеенная, израненная жилковой делью, из которой не проиведешь высококачественной продукции), нерестовые реки – без производителей (путь в реки для них перегорожен сетями).
Все точно также, как было в 1950-х годах: рыбу ловили японцы, а отечественные рыбоперерабатывающие заводы прекращали свою деятельность – сгнивали здесь же на берегу.
У них тоже, как и у «мини-дрифтера», были все законные основания для морского промысла лососей. Только вот закончилось это бедой только для береговой рыбопромышленной Камчатки – которая была полностью уничтожена в результате экологической катастрофы.
И если сегодня, как считают рыбопромышленники Усть-Камчатского, Усть-Большерецкого и Соболевского района, не запретить использование жаберных сетей на морских рыбопромысловых участках в этих районах – завтра будет УЖЕ ПОЗДНО. В пустые реки лосось уже НИКОГДА не ЗАЙДЕТ.
И мы хотели бы, чтобы голос рыбацкой общественности был услышан, и чтобы нас поддержали все те, кто обладает соответствующими для этого полномочиями – ввести полный запрет на использование на морских рыбопромысловых участках жаберных сетей в Усть-Камчатском, Усть-Большерецком и Соболевском районах Камчатского края – где воспроизводятся запасы наиболее ценных промысловых видов лосося – чавычи, нерки, кижуча.
Если мы не этого не сделаем, то у рыбацкого камчатского берега снова на десятилетия, как еще не так и давно, на памяти многих поколений камчатцев, не будет никакого будущего.
Вопрос, поднятый, И.В. Редькиным о полном запрете использования жаберных сетей на морских участках не получил поддержки ни у депутатов, ни в Министерстве рыбного хозяйства Камчатского края.
Причин для этого было немало – около двадцати компаний, имеющих рыбопромысловые участки, не могут ставить на этих участках морские ставные невода; в нерыбный год экономичнее работать ставными жаберными сетями; в период путины штормами ставные невода могут быть сорваны (как это было уже не раз) и осуществить промысел в этот период можно только используя сети.
То есть жаберные сети в море нужно не запрещать, а подходить к их использованию избирательно, исходя из промысловой обстановки и положения дел на рыбопромысловых участках.
И такую избирательность вполне могла обеспечить Комиссия по регулированию промысла, права которой могли бы быть расширенными в части введения ограничений или запретов на использование орудий и способ лова лососей, в данном случае жаберных сетей на морских рыбопромысловых участках в период лососевой путины.
Эти права могли быть предоставлены Москвой одним росчерком пера. Тем более, что предложение камчатцев уже было обсуждено и поддержано на Дальневосточном рыбопромысловом совете.
Но Москва неожиданно дала «отлуп», считая «что внесение предлагаемых изменений в Порядок является необоснованным (выделено мной – С.В.)»…
Причина, по которой это произошло, весьма любопытна. На протяжении многих последних лет Росрыболовство ведет какую-то свою игру в отношении камчатского лосося.
Вспомним, что самым яростным защитником крупномасштабного дрифтерного промысла последовательно, в течение всех последних лет, выступало Росрыболовство и подведомственные ему рыбохозяйственные научные институты (ВНИРО, ТИНРО, КамчатНИРО).
Когда дрифтерный промысел в исключительной экономической зоне Российской Федерации бал запрещен Указом Президента, ВНИРО предприняло целый ряд «научных обоснований» для организации все того же дрифтерного промысла под новыми «кодовыми» названиями старых орудий лова. Все мы прекрасно понимаем, что без кураторства Росрыболовства, ВНИРО бы и пикнуть не посмело.
Эксперимент с «дрифтерной подделкой» в прошлом году провалился, но это вовсе даже не значит, что дело встало.
При самой прямой поддержке Всероссийского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) на Северных Курилах была создана новая база для дрифтерного промысла транзитного камчатского и магаданского лосося в Первом Курильском проливе, направленные на изъятие наиболее ценных видов камчатского лосося – чавычи, нерки, кижуча. На самих Северных Курилах запасы этих видов не имеют промышленного значения, но вылавливают здесь уже ТЫСЯЧИ тонн (пять-шесть тысяч тонн в путину только по официальной статистике).
Обращения Министерства рыбного хозяйства Камчатского края в высшие государственные инстанции (Минсельхоз, Росрыболовства) формально рассматриваются (и даже вырабатываются какие-то рекомендации по регулированию промысла), но на самом деле курильскому дрифтерному промыслу дан в Москве «зеленый свет» и он из года в год наращивает обороты, совершенствует технологию, привлекает инвестиции…
Поэтому «отлуп» по «мини-дрифтерам» нельзя считать случайным – Москва четко реагирует на чьи-то интересы. В данном случае – на интересы легализовавшихся камчатских браконьеров, для которых открылись широчайшие просторы для деятельности в рамках действующего законодательства. Не нужно прятаться по кустам и дрожать от страха, уничтожая рыбу на нерестилищах. Можно совершенно спокойно и главное совершенно ЗАКОННО перекрыть сетями пути-дороги рыбе еще в море, устранив таким образом и саму рыбу, и конкурентов-рыбопромышленников типа «Витязь-Авто» с его многочисленными заводами.
Ни в Москве, ни на Камчатке на главных рыбоохранных постах нет сегодня компетентных в области регулирования промыслом людей. Петр Савчук, отвечающий сегодня за рыбоохрану всей страны, может быть и хорошо усвоил основы марксизма-ленинизма на бывшей партийной работе, но лосось живет не по-ленински и для того, чтобы его понять, нужны совсем другие знания. Александр Христенко, может быть, и неплохой охранник банков и других закрытых заведений, но на посту руководителя Северо-Восточного территориального управления Росрыболовства, он проявил себя как невоспитанный швейцар.
Александр Викторович, будучи креатурой Москвы, ведет себя подобающим образом, то есть по-барски – он может (в единственном числе) не согласиться с решением комиссии, он может это решение не подписать, хотя председателем Комиссии (то есть губернатором Камчатского края) в соответствии с принятыми решениями большинства оно подписано, он может тянуть со сроками исполнения данных решений (и это в период скоротечной лососевой путины!) и все ему нипочем! Союз рыбопромышленников и предпринимателей Камчатки обратился в Москву с предложениями по поводу введения мер, исключающих дискриминационный характер деятельности руководства СВТУ в Комиссии по регулированию промысла лососей, и в ответ получили приказ Минсельхоза, согласно которому состав Комиссии полностью изменялся – теперь не 50 процентов, а две его трети должны были составлять федеральные чиновники. И, таким образом, из состава Комиссии по РЕГУЛИРОВАНИЮ промысла были удалены (не поверите!) рыбопромышленники (повсеместно – на Камчатке, Сахалине, в Хабаровском крае).
Таков был «достойный» ответ Москвы.
И хотя этот «ответ» носил явный антиконституционный характер, направленный против статьи 72, в которой, в частности, утверждается основополагающий принцип взаимодействия Москвы и регионов: «В совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации находятся:
…в) вопросы владения, пользования и распоряжения землей, недрами, водными и другими природными ресурсами;
…д) природопользование; охрана окружающей среды и обеспечение экологической безопасности; особо охраняемые природные территории; охрана памятников истории и культуры;
…м) защита исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей».
Но о каком совместном ведении вопросов, связанных с ВБР и их сохранением, можно вести речь, когда Москва присваивает себе право самой решать судьбу региона.
То есть «отлуп», полученный из Москвы по поводу безобидного предложения депутатов Законодательного Собрания Камчатского края о наделении дополнительными полномочиями Комиссий по регулированию промысла лососей «в части используемых орудий и способов добычи (вылова)» не был случаен – Росрыболовство ведет крайне опасную политику, связанную с промыслом камчатского лосося. Налицо тенденции, направленные на ослабление сырьевой базы региона, -- это и курильская дрифтерная база, это и прорыв «жаберных сетей» на морских участках, это и нелепые выходки руководства СВТУ, связанные с принятием оперативных решений, от которых зависит судьба лососевой путины.
Камчатка уже знает цену «государственных» решений по лососю, которые привели к катастрофе в середине прошлого века.
Сегодняшние тенденции – это первые симптомы большой беды. Не случайно, что одним из первых, это ощутил человек, который все последние годы создавал береговую рыбную промышленность Камчатки. Не случайно бьют тревогу камчатские рыбопромышленники, представляющие Союз рыбопромышленников и предпринимателей Камчатки, депутаты Законодательно Собрания Камчатского края и Министерство рыбного хозяйства.
Но их в Москве стараются не слышать. Или наоборот – блокируют предложения с мест, принимают решение противоположного характера, позволяют своему «смотрителю» вести себя как «слону в лавке», разрушая те принципы рационального использования и сохранения водных биологических ресурсов, которые складывались на протяжении 120-летней истории рыбной промышленности Камчатки.
То есть Москва в лице Росрыболовства бросила Камчатке экологический вызов.
Это очень серьезно. Мы понимаем, что московскому бизнес-сообществу хочется владеть всем богатством, что есть в стране.
Вопрос в другом – зачем же это богатство УНИЧТОЖАТЬ? Зачем обкладывать Камчатку с ее лососевым ресурсом со всех сторон -- в ИЭЗ РФ, в Курильских проливах, а теперь еще и с самого камчатского берега?
Или схема проста – ослабить ресурсную базу и по дешевке скупить камчатский лососевый бизнес?
Это, конечно, объясняет многое.
Кроме возможной лососевой экологической катастрофы, к которой подталкивает Росрыболовство Камчатку в Год Экологии…
А с этим ведь не шутят.
Сергей Вахрин,
президент Камчатского регионального общественного фонда «Сохраним лососей ВМЕСТЕ!»
