Main » 2011»Тохсунньу»31 » Когда мужчина вылез из-под зверя, первое, что он увидел, это радостно виляющего хвостом щенка Хана, терзающего труп медведя.
Когда мужчина вылез из-под зверя, первое, что он увидел, это радостно виляющего хвостом щенка Хана, терзающего труп медведя.
15:28
http://sakhanews.ru/45357.html
В Якутии охотник вступил в схватку с медведем и выжил
Теперь у Николая Полосухина два дня рождения! Первый, как обычно, он будет справлять в феврале, а второй - 17 июня, когда его, заживо гниющего, в тайге нашли милиционеры. С тех пор прошло более полугода, но до сих пор Николай нуждается в помощи медиков.
В тайге Николай Полосухин всегда чувствовал себя как дома. Охотясь с семи лет, он хорошо изучил повадки животных и научился предугадывать их поведение. Поэтому, когда 4 июня 2010 года огромная медведица направилась в его сторону, опытный охотник сразу поднял ружье.
В это время он находился недалеко от заброшенного старательского участка Аренда в Усть-Майском районе. До базового лагеря в устье Суордаха, куда Николай заехал еще в апреле, было километров двенадцать. Там охотник строил зимовье и готовился к зимней соболиной охоте. Прервав работу на несколько дней, Николай отправился осмотреть угодья.
Вскоре попав под дождь, он заночевал на Аренде и вечером 4 июня пошел по направлению к реке Белая. Выйдя на берег, мужчина метрах в ста от себя увидел медведицу с годовалым медвежонком. Пару недель назад они уже встречались в тайге. Но тогда зверь уступил дорогу человеку. Поэтому Николай и теперь обозначил свое присутствие и пошел прямо на медведей.
Медвежонок, как и следовало ожидать, сразу бросился прочь в воды протекающего неподалеку ручья. За ним нехотя последовала и мать. Но неожиданно медведица остановилась и обернулась в сторону человека. Она еще несколько раз, как будто раздумывая, то делала пару шагов навстречу Николаю, то снова отходила назад. Но вскоре зверь по кромке леса, обрамляющего поляну с молодой травой, на которой и паслись медведи, стал подходить к человеку все ближе.
Такое поведение хищника Николай Полосухин истолковал верно: медведица готова к нападению. Но укрыться от нее человеку было просто негде. Николай лишь шагнул в молодой тальник и надел на голову капюшон маскировочного плаща, стараясь максимально слиться с природой.
Сегодня остается только гадать, почему медведица решила напасть на человека. Возможно, она почувствовала с его стороны угрозу для своего ребенка. А, может, агрессию зверя спровоцировал трехмесячный щенок, при виде медведей прижавшийся к ногам Николая. Как бы то ни было, но чем ближе медведица подходила к месту, где прятались человек и собака, тем явнее она демонстрировала свои намерения.
Первый выстрел прозвучал, когда до медведицы оставалось метров пятьдесят. Пуля распорола брюхо зверю, из которого показались кишки. Вторым выстрелом Николай ранил медведицу в грудь. Пока он перезаряжал свою двустволку 12-го калибра, зверь уже был рядом. Однако то ли от боли, то ли просто не заметив человека в тальнике, поначалу медведица пробежала мимо него метрах в четырех. Еще выстрел под лопатку, потом в грудь, и ружье снова оказалось без патронов. Теперь Николай успевал заряжать лишь по одному патрону, после чего расстреливал медведицу в упор.
Получив очередную смертельную рану, та падала к ногам человека, но затем снова поднималась и бросалась в его сторону. Николай делал несколько шагов назад и снова стрелял. Так он выпустил в зверя 7 пуль, но затем случилось непредвиденное: Николай перепутал курки и попытался произвести выстрел из незаряженного ствола.
Когда щелкнул "холостой" курок, ружье автоматически встало на предохранитель. Снимать его и стрелять снова времени уже не было. Медведица лапой ударила человека сзади и бросила его на землю. Как именно проходила дальнейшая борьба Николай Полосухин точно не помнит. Очнулся он, когда медведица грызла его ногу, затем вцепилась зубами в живот и вторую ногу. Николай, упершись ружьем в голову медведицы словно палкой, пытался ее оттолкнуть, но никак не мог произвести выстрел.
Как выяснится позже, когда медведица бросала Николая на землю, перчатка, которая была на его руке, зацепилась за спусковой крючок. Но он никак не мог понять, почему не может спустить курок второго заряженного ствола. Тогда Николай попытался отбросить ружье, чтобы достать нож и вступить с медведицей в рукопашную схватку. И только теперь он заметил, что перчатка зацепилась за спусковой крючок. Освободив руку, охотник в упор выстрелил в голову зверя. На этот раз медведица окончательно осела и замерла, завалившись мордой на Николая. Когда мужчина вылез из-под зверя, первое, что он увидел, это радостно виляющего хвостом щенка Хана, терзающего труп медведя. Затем Николай посмотрел на себя, и у него закружилась голова: из-под разодранных в клочья брюк и рубашки хлынула кровь. Мышцы ног были буквально изъедены зверем. Несмотря на это он все-таки сумел сделать несколько снимков убитого животного, после чего направился на заброшенный старательский участок Аренда, где провел следующие шесть дней.
С помощью разорванных простыней ему удалось остановить кровотечение, но плоть начала загнивать, а помощи ждать было неоткуда. Ближайшая рация находилась на таежной базе в устье Суордаха, до которой еще нужно было преодолеть 12 километров по непроходимой тайге. Идти прямым путем израненный человек не решился, а пошел в обход через хребет по более удобной тропе. А это еще лишних четыре километра!
На этот путь у Николая Полосухина ушло двое суток. С раннего утра до поздней ночи он брел по тайге, опираясь на самодельный посох. Каждый шаг отдавался острой болью во всем теле. Когда же приходилось преодолевать ручьи, ноги, погруженные в воду выше колена, вообще отказывались двигаться.
Николай признается, что это были его самые трудные в жизни километры пути. Идя от дерева к дереву, он молился всем богам, просил сил у матери. Время от времени на его пути попадались свежие медвежьи следы. И Николай всерьез опасался, что хищников привлечет запах его гниющих ран.
В стволе ружья оставалась единственная пуля, а в патронташе несколько патронов с картечью и дробь, которую в данном случае вообще можно было не рассматривать как средство самозащиты. Дробью Николай стрелял в воздух, таким образом надеясь отпугнуть хищников и дать сигнал о помощи. В зимовье на Суордахе он, опытный таежник, оставил записку, в которой сообщил, что уходит на три дня и куда именно. С того времени прошло уже больше недели. Если бы кто-либо вышел к его избушке и прочитал записку, то выстрелы в тайге могли подсказать человеку, что с хозяином зимовья случилась беда. Но никого посторонних на Суордахе в это время не было.
На свою базу Николай Полосухин добрался поздней ночью. В 7 утра, как и было условлено, он вышел на радиосвязь. Но в эфире была тишина. Не дал результатов и вечерний сеанс связи. И лишь вечером следующего дня призыв о помощи услышали геологи. Они передали информацию по инстанции, но по какой-то причине к властям она попала в искаженном виде. Якобы некий оленевод нашел разорванное медведем тело Николая. Матери сообщили о гибели сына. Друзья его помянули. Милиционеры сели на вездеход и отправились за телом.
А его силы были на исходе. Загноившиеся раны ничем не удавалось продезинфицировать. Николай не понимал, почему к нему сразу не пришла помощь. И к вечеру десятых суток после раненияему впервые пришламысль о том, чтобы покончить с собой и таким образом ускорить неизбежный конец.
Лишь через 12 дней после встречи с медведем в сумерках над устьем Суордаха раздался рев вездехода. Пожалуй, никогда прежде Николай не слышал звука слаще! Все это время он питался лишь сгущенным молоком и водой, каждый поход за которой доставлял ему невыносимую боль. Он буквально полз к ручью, и, чтобы сократить расстояние до воды, зачерпывал ее чайником, привязанным к длинной палке.
Услышав рев вездехода, Николай Полосухин закурил на своих окровавленных нарах. Слезы сами покатились из глаз. Он долгое время ничего не мог сказать и лишь слушал, как остановившиеся у зимовья милиционеры обсуждали, где искать его труп. "Я здесь, я живой!", - выдавил из себя Николай. После минутной тишины, которую в данном случае так и хочется назвать гробовой, дверь в зимовье распахнулась, и на пороге появились сотрудники Усть-Майского РОВД.
Они лишь выпили чаю, после чего погрузили Николая в вездеход и в ночь отправились в многокилометровый путь до ближайшего населенного пункта. Там, в Аллах-Юне, фельдшер обработал его раны, и Полосухина перевезли в Солнечный. Вердикт местных врачей был безапелляционным: одну ногу, наиболее пострадавшую от зубов медведя, необходимо ампутировать! Он сбежал (если так можно выразиться) от такого лечения и, купив билет на самолет, отправился в Якутск, в республиканскую больницу. Здесь Николай Полосухин стал звездой медицинского масштаба: к нему на экскурсию толпами водили студентов-медиков и создали целый фотоархив его ран.
Гангрена! Этот страшный диагноз вряд ли может вселять оптимизм. В Якутске с Николая срезали гниющую плоть и, к всеобщему удивлению, выписали через неделю, предложив долечиваться дома. Затем его согласились принять лишь в Жатайской больнице, где еще месяц хирург Щербаков возвращал Николая Полосухина к жизни.
Но и до сих пор не приходится говорить о полном выздоровлении. Николаю требуется пластическая операция бедра, в прямом смысле слова выеденного медведицей. Эта рана по-прежнему временами беспокоит и не дает ему возможности устроиться на работу. Впрочем, сегодня нанесенные медведем травмы все реже напоминают мужчине о себе. Он снова собирается в тайгу, в которой вырос. Но в сердцах признается, что имеет обиду на медведей. Ведь он их трогать не собирался и по-прежнему считает нападение на себя неспровоцированным.
Вспоминая же тот страшный день, 4 июня, Николай Полосухин говорит о двух счастливых обстоятельствах, позволивших ему остаться живым. Первое - это то, что годовалый медвежонок убежал и не последовал за матерью. В противном случае от двух медведей ему бы точно было не отбиться. Второй "счастливый билет" охотник Полосухин "вытащил" тогда, когда надевал патронташ. Зубы медведицы, такой огромной, какой он никогда не видел за свою долгую таежную жизнь, скользнули по патронташу. Закрепленные на поясе патроны не позволили зверю вонзиться в живот Николаю, оставив на нем лишь глубокие царапины. "Без кишок у меня точно не было бы шанса выжить...", - горько усмехается Николай.
