Новые положения включены в пакет поправок к антитеррористическому законопроекту, внесенному группой депутатов во главе с председателем комитета Госдумы по безопасности Ириной Яровой после предновогодних терактов в Волгограде. Комитет по безопасности вчера одобрил поправки без обсуждения.
Второе чтение законопроекта намечено на 15 апреля.
Обучением массовым беспорядкам предлагается считать приобретение знаний и практических навыков на занятиях по физической и психологической подготовке, изучение способов организации массовых беспорядков, правил обращения с оружием, взрывчатыми веществами и опасными предметами, сказано в тексте поправки, внесенной Яровой и членом Совета Федерации Виктором Озеровым. Обвиняемому, указано в поправках, должно быть заведомо известно, что его учили массовым беспорядкам. «Ученики», сообщившие о совершенном преступлении и способствовавшие его раскрытию, будут освобождены от ответственности, предусмотрено поправкой.
В конце 2013 г. в России введена уголовная ответственность за обучение терроризму.
Депутаты намерены изменить подсудность дел не только о терроризме, но и об организации массовых беспорядков (часть 1 статьи 212 Уголовного кодекса): вместо судов общей юрисдикции все они будут рассматриваться в одном из двух окружных военных судов: либо в Московском, либо в Северо-Кавказском.
Сейчас дело об организации массовых беспорядков на Болотной площади в мае 2012 г. — против координатора «Левого фронта» Сергея Удальцова и помощника депутата Госдумы Леонида Развозжаева — рассматривает Мосгорсуд.
Поправки продиктованы событиями на майдане, которыми российские власти напуганы, считает адвокат Вадим Прохоров. Статья об обучении экстремизму малодоказуема и вряд ли может широко применяться, полагает адвокат, хотя при желании под нее можно подвести любого участника зарубежных политических семинаров.
Эта поправка написана по следам деятельности Константина Лебедева (один из фигурантов «болотного дела»): сначала представить любой невинный семинар террористической сходкой, а затем осудить людей, уверен депутат Госдумы Илья Пономарев.
Поправки имеют своей целью сужение легального поля протеста — после введения ценза на участие в выборах политических партий, который фактически блокирует партии-новички, депутатские новации почти не оставляют возможности и для уличных выступлений, констатирует Прохоров.
Поправки, которые кажутся жесткими, — вывод из украинских событий, подтверждает единоросс, близкий к руководству партии. Сенатор Андрей Клишас не случайно поднял вопрос об этом на встрече с президентом Владимиром Путиным: на Украине массовые беспорядки превратились в беспредел и никто не понес ответственности, объясняет партиец.
Адвокат Владимир Краснов напоминает, что Конституция России и Европейская конвенция о правах человека в качестве одного из основополагающих принципов правосудия определяют рассмотрение дела надлежащим судом, а Уголовно-процессуальный кодекс под этим понимает суд по месту совершения преступления. Если все террористические дела переводятся под юрисдикцию двух определенных судов, то это уже получается какая-то чрезвычайщина: для данной категории дел военные суды выступают в качестве специальных, выпадающих из общей системы, а это прямо противоречит Конституции и международным нормам, уверен адвокат.
Передача военным судам дел в отношении гражданских лиц, пусть даже по строго определенной категории дел, — очень опасный прецедент, предупреждает Краснов, возможность заочно рассматривать дела в свое время тоже вводили как бы для террористов, а сейчас заочно судят кого угодно.
Решение об изменении подсудности террористических дел ожидаемо, говорит адвокат Калой Ахильгов. Дела, связанные с терроризмом, в основном рассматриваются в регионах Северного Кавказа (по месту совершения преступления или регистрации подсудимого), и иногда просто сложно сформировать коллегию судей, самый яркий прецедент — «дело пятидесяти восьми» (о нападении на объекты силовых структур в Нальчике 13 октября 2005 г., его рассматривает Верховный суд Кабардино-Балкарии). Семь лет там не могли сформировать коллегию: судьи отказывались то из-за давления, то из-за родственных связей, дело повисло, рассказывает Ахильгов. Были и дела в Ингушетии, когда после вынесения приговоров судьи подвергались преследованию, а военные судьи — люди, готовые к любым последствиям, убежден он. Таким образом, дела о терроризме приравнивают к военным преступлениям, процесс рассмотрения которых по содержанию строже (и содержание под стражей, и условия доставки подсудимых, и т. д.), заключает адвокат.
В подготовке статьи участвовали Полина Химшиашвили, Анастасия Корня
| Вопреки возражениям Верховного суда, депутаты еще больше расширяют перечень статей без ограничения сроков давности. В списке, в частности, статьи о посягательстве на жизнь государственного и общественного деятеля, захвате власти и вооруженном мятеже. |
