О Сергее Звереве-Кыыл Уола наслышаны многие. Одна из самых известных, а может, и самая известная личность Сунтарского улуса. Когда речь идет об этом улусе и Сергее Звереве, то сразу возникает ассоциативный ряд, ставший брендом. Сунтар-осуохай-Зверев-Кыыл Уола. Думаю, не ошибусь, если скажу, что благодаря личности этого человека сунтарский осуохай прославился на всю республику. А сам улус закрепил за собой право называться родиной лучшего ысыаха с лучшими запевалами.
Сергей Зверев родился 8 июля 1900 года. Юбилей сказителя, певца, олонхосута, хореографа народного танца, знатока фольклора, народного мастера республика отметила в культурных столицах страны в конце ушедшего года. На сцене Эрмитажного театра в Санкт-Петербурге Национальный театр танца имени Сергея Зверева-Кыыл Уола представил этнобалет «Куллустай Бэргэн» по мотивам олонхо Зверева. В Москве в зале Республики Постпредства РС(Я) состоялся «круглый стол», который собрал его соратников-артистов, исследователей, знатоков народной культуры, крупных чиновников, организаторов мероприятия и, конечно, его детей Веру Сергеевну Данилову-Звереву и Тегула Сергеевича Зверева.
Мне не довелось побывать на этом мероприятии, но пишу об этом с единственной целью избавиться от стереотипов об этом человеке, который был намного шире и богаче, чем я привыкла себе представлять. Впрочем, как говорит одна из организаторов мероприятия заместитель директора Театра Олонхо, директора Фонда «Проектная компания «Земля Олонхо» Лена Федорова, многие привыкли связывать имя Зверева- Кыыл Уола только с «нематериальной стороной его деятельности».
В то время, как он был не только олонхосутом, запевалой осуохая, постановщиком традиционного танца и ритуальных обрядов, но и народным мастером. Последняя сторона его творчества оставалась за кулисами, но без нее вряд ли состоялась бы его деятельность постановщика и режиссера. Поэтому организаторы «круглого стола» решили устранить этот пробел и разговор прошел на тему «Неизвестные грани таланта С.А.Зверева-Кыыл Уола».
Вся сложность понимания подобной личности состоит в том, что временной разрыв мешает взглянуть на него глазами его современника, поэтому мы уже не можем обойтись без архаизации его творчества. Несмотря на то, что существует Государственный театр танца имени Сергея Зверева и оркестр национальных инструментов, которые развивают его танцевальные и музыкальные традиции, но все же довлеет ярлык архаики и фольклора, которые должны быть окружены лишь почтением и охранением. Но чтобы лучше понять, надо говорить об этом в контексте сегодняшнего дня и на современном языке.
Поэтому не случайно Лена Федорова сказала о том, что если бы Сергей Зверев жил в наше время, то стал бы большим театральным режиссером, потому что был не просто талантлив, а все свои постановки рассматривал в комплексе, умел мыслить проектно: «Свои танцевальные постановки, театрализованные действа он видел в воображении, как режиссер. Он был дизайнером сценических костюмов, декораций и всей сценографии. Сам их рисовал, заказывал соратникам-мастерам, часто мастерил собственноручно. Каждая деталь для него имела символический смысл, связанный с религиозными, шаманскими аспектами якутской традиции».
Сегодня трудно понять, что подтолкнуло парня из Тюбяйского наслега воссоздать музыкальный фольклор, реконструировать ритуальные танцы и подростком скитаться ради этого по разным улусам и наслегам в поисках этнографического материала. «Фрагментарно все это было в разных местах, но он сумел собрать и материализовать это в комплексе. Это очень актуально для нас, потому что сегодня мы создаем комплекс «Земля Олонхо», где стоит задача материализовать олонхо – нашу нематериальную ценность. Первый, кто показал нам такой пример — Сергей Зверев Кыыл Уола», — рассказывает Лена Федорова и делится впечатлениями от выступлений участников круглого стола.
Здесь особенно интересны воспоминания Веры Сергеевны и Тегула Сергеевича, детство которых прошло среди культивирования народной традиции.
— Вера Сергеевна вспоминала, как Сергей Афанасьевич создавал оркестр национальных инструментов. Он был неграмотным человеком, но по воспоминаниям, рассказам знакомых, собранным материалам реконструировал забытые музыкальные инструменты. Работал вместе с мастерами по дереву, кузнецами. В их доме было немало раритетных вещей от переметной сумы (бэрэмэдэй), кожемялки (талкы) до кырымпы и шаманского бубна (дюнгюр). Сегодня все эти раритеты хранятся в музейном комплексе имени Зверева в Сунтаре. Вера Сергеевна вспоминала о деде Афанасии Звереве, с чьим именем связан псевдоним Кыыл Уола. В молодости Афанасий Зверев, как и многие в те годы, ездил на прииски в Бодайбо сбывать продукты. Однажды уехал и надолго пропал. Народ стал говорить: «Кыыл барбыт». Но лет через пять-шесть вернулся, и оказалось, что он работал на приисках плотником, делал мебель. Так и появилось это прозвище, которое не очень нравилось Сергею Афанасьевичу, и впоследствии стало псевдонимом, — рассказывает Лена Федорова.
Благодаря народной молве Сергей Зверев получил не только псевдоним, но и славу непревзойденного запевалы осуохая, знатока ритуальных танцев и шаманских мистерий. Эта слава вышла далеко за пределы улуса, и в 1944 году он отправился в Москву, где в составе бригады деятелей якутской культуры работал над репертуаром музыкального театра Якутии. В 1947 году он был консультантом постановки первой героико-эпической оперы «Ньургун Боотур» в Якутском государственном музыкально-драматическом театре. Его народные танцы представляли Якутию в Большом театре в Москве в 1947 году, на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве в 1957-м, в Кремлевском Дворце съездов в 1965-м.
Все это известные факты его биографии, которые показывают, что Зверев- Кыыл Уола был первым, кто сумел вынести фольклор на профессиональный уровень и соединить его с классическими видами искусства. Он получил не только народное, но и официальное признание,
заслуженным деятелем искусств ЯАССР, членом Союза писателей СССР. При этом всегда оставалась невидимая, тайная часть его жизни, которая делает его личность неординарной, противоречивой и не поддающейся однозначной трактовке.
С другой, шаманские мистерии, пусть сценические, но мы то знаем, что Сергей Зверев не был актером и танцовщиком в современном понимании этого слова. Он не актер Саха театра, играющий роль Шамана, и не солист Театра Танца, исполняющий шаманские камлания. Он – человек своего времени и места, в которых еще не было четкой границы между жизнью обыденно-повседневной и профессиональной. Он проходил свою школу не в вузе и аудитории, а у носителей сакральных знаний, традиции, у самой природы.
Эта невидимая, тайная сторона его личности интересна в первую очередь тем, как он переживал переход или разрыв между жизнью в культуре стихийной, народной, природной и жизнью в культуре официальной, организованной, государственной. Был ли это естественный переход, или это был разрыв, который мог сопровождаться надломом, метаморфозами в сознании человека. Почти как у героя платоновского «Котлована», который мыслил православно и искал в коммунизме новую религию.
Искал ли Зверев-Кыыл Уола новую религию в коммунизме или оставался в своей? А одновременно с ним и другие народные самородки того периода, которых партия и Сталин поддерживали часто в угоду собственных целей. Понимаю, что внутри подобного текста невозможно ответить на этот вопрос, потому что сплошные противопоставления и полюса – религия, коммунизм, природа, партия, стихия, власть, народ…А с другой стороны, почему бы и нет? Ведь все это было – и КПСС, которая хотела стать новой религией для народа саха, и Сталин для которого слагались народные песни. Но все это сгинуло – и Сталин, и КПСС, а олонхо в первозданном виде осталось, осталась религия, которая на самом деле мироощущение, а не жесткие заповеди и убеждения.
И даже сидя за компьютером по другую сторону мира Зверева, где правят совсем другие энергии и стихии, где вживую соприкасаются с этими энергиями через огонь, разожженный на земле, через собственную руку, которая может коснуться дерева, ты чувствуешь и понимаешь это мироощущение. Потому что пусть кратковременно, всего лишь раз год ты совершаешь путешествие в мир изначальных энергий и космоса, в котором жили Зверев-Кыыл Уола и все наши предки.
Этот опыт Ысыаха – удивительная вещь, убеждающая в том, что народ может на многие десятилетия забыть свои ритуалы, обряды, но оставаться в своем космосе. В этом космосе нет противопоставлений, противоречий и неразрешимых конфликтов, потому что слова в нем не играют главной роли. В культуре словесной трудно вырваться из конфликта и противоречий — здесь каждая фраза стремится к утверждению и какому-то выводу, чтобы опровергнуть и победить.
Тексты олонхо наглядно это иллюстрируют, но не одним олонхо жил якут. Мы понимаем это на Ысыахе, когда в экстазе осуохая уже не слова, а какая-то необъяснимая энергия несет танцующих. А радость, подъем танцующих не только от красивого, меткого слова, но и от преодоления в себе этого замурованного в цивилизацию человека.
У индусов есть формула бытия: Ты есть То. Ты есть не ты, а камень на берегу, камень есть берег, берег есть дерево, дерево есть птица, и этим перевоплощениям нет конца, и ничто не имеет четких и жестких очертаний. Считается, что такое гибкое, подвижное мироощущение помогло им остаться самими собой. А еще они говорят, что у человека одна нога должна оставаться в действии, в мысли, в смерти, в любви…При этих словах сразу вырастает фигура Сергея Зверева, который так и жил. Эта способность держать одну ногу там, куда не сунет свой нос партия и власть, помогала ему до конца земной жизни взаимодействовать с миром изначальной стихии и космоса. Поэтому жизнь его была так полна и богата на творчество, любовь, вдохновение, открытия, события.
Все это пишу, чтобы преодолеть дистанцию между прошлым и настоящим, чтобы избавиться от словесной бронзы, в которую власть одевает поэтов, художников, творцов, чтобы уравнять их с собой и смотреть на них сквозь призму собственного понимания. Это, наверное, естественно, потому что неизвестно, что может выкинуть художник и поэт. Как проконтролировать мысли художника или его любовь… Бронзовый художник в этом плане удобен, он страхует от неизвестности, непредсказуемости, необъяснимости.
Образ Сергея Зверева, существующий в моем представлении, все-таки формировался через официальные, торжественно-юбилейные тексты и речи. Для ближнего круга нет этой бронзы, а до тех, кто далеко, часто доносится пафос и официоз. Поэтому пусть извинят меня родные и близкие Сергея Афанасьевича за субъективизм и вольную трактовку, но личность этого человека вышла далеко за пределы семьи и ближнего круга. Говоря о Звереве, журналист и любой человек, не знавший его лично, будет видеть в нем фигуру символическую, через которую можно познавать многие явления в мировоззрении и культуре саха. Люди из мира танца открыли, а может, еще продолжают открывать движения и рисунки зверевских узоров.
У знатоков олонхо и тойука свой интерес, так же, как у кузнецов и народных мастеров. Но вся сложность в том, что нет сегодня такого типа человека, который бы воплощал в себе все эти дарования и ответил бы на вопрос – что хотел донести до нас Кыыл Уола языком танца, ритуала, песнопений, звуков бубна и узоров костюма? Это один голос, взятый у самой природы, гибкий, подвижный, переходящий от жеста к слову, от слова к круговороту танца, от него к удару в бубен, а дальше неизвестно к каким богам и духам переходит, перевоплощается это явление, которое, конечно, не исчезает. Иначе все «круглые столы» и мероприятия проходили бы строго по своему регламенту, и мы бы все забронзовели, замуровались в своем одномерном и объяснимом мире. Но все не так.
Не получится все объяснить и предсказать, если посреди хорошо организованного мероприятия вдруг напрочь отказывает техника. А публика вместо того, чтобы знакомиться с презентацией музейного комплекса, где представлены шаманские атрибуты Кыыл Уола, с удивлением взирает на пустой экран. Пять минут назад он исправно демонстрировал кадры из его биографии, а сейчас никакой сисадмин или техник не может его оживить.
— Дело в том, что за несколько минут до этого выступал Тегул Сергеевич. Тема его касалась мистического в жизни отца и звучала так «Сергей Афанасьевич Зверев дьиктилэрэ» («Чудеса Сергея Афанасьевича Зверева»).
Он говорил на якутском языке, говорил волнительно, эмоционально, вспоминая отношение отца к шаманизму. Сергей Афанасьевич не считал себя шаманом, но общался и дружил с людьми, которые камлали и участвовали в камлании. Своим детям он запрещал муссировать эту тему, считая ее опасной. Я говорю об этом, потому что, сегодня мы слишком увлекаемся темой шаманизма, говоря о Сергее Звереве. Хотя, все его камлания носили театрализованный характер, — отмечает Лена Федорова и вспоминает, что бубен-дюнгюр для него смастерил его друг, известный сунтарский кузнец Потап Егорович Уаров-Уус Батаак.
Это обстоятельство выносит камлания Сергея Зверева за рамки театрализованного действа, и многое объясняет. Кузнец, стоящий по иерархии выше шамана, не будет заниматься театральной бутафорией. Когда труппа Театра Олонхо побывала на стажировке в Театре Но в Японии, они отметили, с каким высочайшим мастерством там изготавливаются реквизиты. В первую очередь это касается ритуальных предметов, которые носят подлинный характер. Отношение к самому сценическому действу соответствующее. Когда все происходит на таком уровне, то требует тщательного, уважительного отношения к мельчайшим деталям. Ведь известно, кто скрывается в мелочах и деталях.
— В презентационном материале не было указано имя мастера бубна-дюнгюра Уус Батаака. Возможно, это сыграло свою роль. Ведь на «круглом столе» присутствовали не только дети Сергея Зверева, но и дочь Потапа Егоровича Уарова наша коллега Надежда Уарова. Наверное, технический сбой можно объяснить этой небрежностью по отношению к кузнецу и соратнику Сергея Афанасьевича. Возможно, просто дух его не слишком был расположен к шаманской теме за «круглым столом», — объясняет странную ситуацию Лена Федорова.
Наверное, когда сидишь в центре Москвы в XXI веке среди плазменных экранов, то как-то странно думать о якутских духах и мистике. Если вообще духи и мистика имеют этническую или географическую принадлежность. Я думаю, что сегодня у них одна принадлежность – сфера художественного познания и искусства, которые компенсирует нам утрату того мира изначальных энергий и космоса, в котором жили Зверев-Кыыл Уола и не только. Елена ЯКОВЛЕВА.
