28.02.2016Все мы неоднократно натыкались на сравнение относительных показателей (тех, что в процентах к итогу) экспорта из России различных товаров: мол, когда-то чего-то было мало (например, удельного веса экспорта нефти или нефтепродуктов), а сейчас кошмар как много.

Мол, стагнируем, в полном соответствии с парадигмой «сырьевого проклятия», предложенной в 1995 г. Джеффри Саксом и Эндрю Уорнером в статье «Природные богатства и экономический рост» для ситуации, когда значительный экспорт природных ресурсов препятствуют экономическому развитию страны, пишет Никита Кричевский в статье на сайте svpressa.ru.
Вот, к примеру, как об этом пишет один проживающий ныне преимущественно за границей экономист:

«…Россия не только не преодолела зависимость от нефти и газа, но и углубила ее: энергоресурсы, составлявшие 26,2% экспорта в 1989 году, расширили долю до 39,7% в 1999-м и 69,5% – в 2014 году».

Действительно, есть от чего схватиться за голову. Ну, или посыпать ее пеплом.
К слову, о термине «сырьевое проклятие». Дефиниция стала общеупотребительной после упомянутой выше публикации (Sachs Jeffrey and Warner Andrew. Natural Resource Abundance and Economic Growth, Cambridge: NBER Working Paper 5398, Dec. 1995.), где указывалось, что в 1970—1989 гг. страны, экспорт природных ресурсов из которых был существенным, как правило, отставали в экономическом росте от стран, где природных ресурсов в структуре экспорта было немного. Из 23 развивающихся стран, проанализированных Саксом и Уорнером, лишь в Маврикии и Малайзии темпы роста были сопоставимыми с темпами «несырьевых» государств.
Однако при всей «интересности» подмеченной тенденции говорить о сырьевом проклятии, например, в отношении России как минимум некорректно. Потому что, во-первых, в середине 1990-х, когда вышла указанная статья, ни о каком фондовом спекулятивном росте цен на биржевые товары и слыхом не слыхивали (нефтяное эмбарго начала 1970-х гг. имело совсем другую природу), а во-вторых, Россия исторически была «ресурсно проклята» ввиду наличия огромных земельных, лесных, водных ресурсов, а теперь еще и полезных ископаемых. Интересно, как же наши предки выживали в таких «ресурсно проклятых» условиях?
Вернемся к констатации роста экспортной сырьевой зависимости, представленной выше. Статистически верный вывод разбивается в пух и прах двумя контраргументами: статистическим же лукавством и действиями властей в интересах общества.
О лукавстве
Данный подраздел, вероятно, станет весьма утомителен для читателей, поскольку будет содержать, страшно сказать, таблицу. Но без нее никуда, если мы хотим наглядности опровержения. Против математики, как говорится, не попрешь, но обращали ли вы внимание, на то, что параллельно с долей той или иной товарной группы в общем объеме экспорта росла и среднемировая цена на представляемые товары? Причем росла не в корреляции с долларовой инфляцией, а существенно выше?
Нет, не обращали, и в этом главный прокол тех, кто хочет, но не может представить возражения противникам «режыма». На этом лукавстве и ловят: сначала берут абсолютные цифры, скажем, в долларах, а потом, без коррекции на среднегодовой рост цен, вычленяют доли. В то же время статистика отнюдь небезнадежна, о чем говорит таблица, обращать внимание в которой нужно в первую очередь на столбцы, отражающие рост.
Таблица:
Некоторые показатели экспорта России в страны дальнего зарубежья в 1999 и 2015 гг.шщщ

Источники: Росстат, ФТС России.
Как видите, валовой доход (выручка) от экспорта нефти и нефтепродуктов увеличился в 7,2 раза, тогда как в товарных величинах (пусть, суммирование слегка некорректно) экспорт вырос всего в 2,2 раза. Попутно обратите внимание на то, что за 1999−2015 гг. экспорт сырой нефти увеличился в 1,9 раза, тогда как экспорт нефтепродуктов (то есть продукции нефтяного передела) — в 2,7 раза. При прочих равных (например, за исключением внешнего толлинга), оказывается, что модернизация российских НПЗ поразительно, но приносит свои плоды.
Экспорт одной продукции увеличился кратно, другой — ненамного, если не снизился. Причем экспорт в товарных единицах вырос, но существенно меньше, чем в денежных, тогда как, скажем, численность населения или занятых в экономике, которые потенциально могли воспользоваться свалившимися на них преимуществами, остались в целом прежними.
Я, конечно, никого не оправдываю, но если уж хаять — то за дело, а не обвинять власть еще и в росте мировой конъюнктуры.
А еще хорошо бы приплатить знающему толк в математике, чтобы он скорректировал рост доли сырьевого экспорта и не имеющий аналогов в мировой экономической истории взлет мировых цен на сырьевые товары. Мы столь точными подсчетами заниматься не будем, поскольку в нашем случае важно показать, что отдельные сопоставления стойко отдают профанацией и непрофессионализмом.
О справедливости
Ваш покорный слуга, будучи человеком слегка уже в возрасте, очень хорошо помнит, в каком материальном положении оказались люди после августовского дефолта 1998 г. Летом 1999-го мы с товарищем пытались в одном из курортных городков Краснодарского края обменять на вещевом рынке $ 100 (немногие «курортные» банки предлагали такие курсы, что проще было «на разницу» сгонять в Краснодар и обратно, кстати, такси в те дни в любую точку того городка стоило 5 (пять) рублей). Ради размена одной американской сотни мы ждали, когда соберут выручку с трех (!) точек. Собрали, но речь не об этом.
Что должна была сделать власть, когда на страну обрушился сначала дождь, а потом целый ливень из нефтедолларов? Да еще при среднемесячной зарплате в 1999 г. в 1522,6 рублей и средней пенсии в 449,0 деноминированных рублей? При среднегодовом курсе в 24,6 руб./$ 1 это, соответственно, среднемесячная зарплата в $ 61,8 и пенсия в $ 18,2. (Сегодняшние средние показатели вы без труда подсчитаете без профессорской шпаргалки).
Правильно — дать людям, образно говоря, подкормиться и прибарахлиться, о чем я ранее неоднократно говорил в прессе. Что в корне неверно с позиции экономической теории и единственно правильно с точки зрения распределительной справедливости. Проще простого сравнивать одну абстрактную страну с другой и показывать достижения одних, сравнивая их с «ужасами» других, но я больше чем уверен, что те, кто сегодня предъявляют власти претензии за неэффективное расходование нефтедолларов, сами, окажись они на месте той элиты, поступили бы точно также.
И снова оговорка: никто никого не защищает и не оправдывает. Разговор о том, что кому-то страсть как хочется пошибче растревожить общественный улей, а там хоть трава не расти. Да и фулбрайтовские и прочие рокфеллеровские гранты позволят переждать русский бунт в уютном заокеанском захолустье.
Но вы-то, живущие здесь, чего ведетесь?
Никита Кричевский, доктор экономических наук, профессор.

Теги: Кричевский, экономика