Удаган Анна Ивановна Павлова являлась выдающейся личностью. Родилась в середине XIX века, а умерла в начале 30-х годов. О ней создано очень много легенд. А мы постараемся отойти от более гиперболических легенд и создать более реальный образ Анны. В этом нам помогут рассказы выдающегося рассказчика, знатока старины, лично знавшего Анну Павлову, 93-летнего жителя с. Борогон Вилюйского улуса Иосифа Тимофеевича Мальцева.
Иосиф Тимофеевич видел Анну уже пожилой женщиной и описывает ее так: “Ростом она была под два метра и крепкого, очень ладного телосложения. Была светлокожая, нос у нее был высокий, с заметной горбинкой, а глаза имела большие, красивые, взгляд был очень острый и проницательный. Говорила глубоким, низким, сильным, взывающим холод по спине, голосом. Держалась очень степенно, ходила плавно и чуть медлительно. Можно было предположить, что она в молодости была очень красива и представительна. В молодости, видимо, имела очень красивую фигуру.
Представьте себе такую красивую женщину ростом за метр девяносто и мысленно оденьте ее в самую красивую национальную одежду. Говорят, что в молодости имела пышные волосы, которые достигали до пят. Вот такая была Анна Ивановна Павлова. Видимо, от того, что много камлала, к старости она выглядела более мрачноватой и внушительной “.
Да. Недаром в молодости Анна была желанной гостьей губернаторских праздников. Анна Ивановна, Иосиф Тимофеевич и автор этих строк выходим из одного родословного корня. Нашим общим предком был знаменитый великий воин Дуоҕа Боотур, ближайший родственник Дыгына, родоначальника якутских племен. Кроме того, Анна Ивановна была прямой племянницей моей прабабушки, знаменитой сказительницы и собирательницы древних родословных рассказов нашего рода Феодосии, которая была очень интересным человеком и снискала славу не меньшую, чем ее племянница. Но об этом расскажем позже.
Отцом Анны был Иван Тукун, родной брат знаменитого шамана Баабыс. А мать была родом из наслега Муосай и звали ее Евдокия Олоодун. Евдокия родилась на восточном берегу огромного озера Бооҕуда, где, кстати, родилась и моя прямая бабушка (мать отца) Екатерина.
Евдокия Олоодун родила двоих: дочь Анну и сына Николая Холохоно. Николай Холохоно тоже впоследствии стал шаманом. Их отец Иван Тукун умер в молодости, и Евдокия осталась одна с двумя детьми во II Лючинском наслеге Средневилюйского улуса (нынче территория Мукучинского наслега Кобяйского улуса).
Когда Анне исполнилось девять лет, она тяжело заболела. К счастью Евдокии и ее детей, в это время во II Лючинском наслеге княжил родной брат Евдокии Олоодун Никифор. Никифор привез их всех к себе домой и поселил в своем втором доме. Так они жили три года, но Анна не выздоравливала. Никифор жил в местности Асах-тааччы близко от рода Маарынчы. Однажды Евдокия с плачем обратилась к своему брату с такими словами: «Анна больна шаманской болезнью. Если бы могла оплатить, то пригласила бы шаманов.
Ох, жалко мне, что Анну не могу вылечить». Никифор ответил ей так: «Мне тоже очень жаль Анну, она же мне является прямой племянницей. Каких шаманов можно пригласить? А насчет оплаты не беспокойся, я все оплачу». Евдокия радостно ответила брату: «Надо пригласить знаменитого шамана Хаарпа, жителя I Лючинского наслега, который живет в местности Куба Сиэбит, а помощником пригласить сына знаменитого шамана Афанасия Ивана Уллук». Так и сделали.
В огромном доме Никифора камлали великий шаман Хаарпа и его помощник Иван Уллук. Собралось много народу. Камлали с остановками, в течение трех суток. За первую ночь камлания спустились в Нижний Мир, но очень быстро вернулись оттуда обратно. А потом камлали и поднимались в Верхний Мир с девятью остановками.
В конце камлания шаман Хаарпа сказал: «У Анны нет и не будет связи с Нижним миром. Но она будет великой шаманкой, имеющей алгыс всех Верхних Аар Айыы, которые будут очень благосклонны к ней. Она будет очень известной, великой шаманкой, и слава ее разнесется по всему миру. Отныне ее будете называть Удаган Дохсурума. И сейчас, если бы она знала пути-дороги и все секретные алгысы и слова, то могла бы превзойти нас. Такая она сильная, и у нее очень высокое предназначение свыше. Она будет великой целительницей и защитницей своего рода».
Действительно, Анна быстро выздоровела, похорошела и начала шаманить. Появились и женихи, невеста всем отвечала отказом. В скором времени переехали в местность Мастаах на западном берегу озера Алысардаах. Анна с помощью малолетнего брата Николая Холохоно сама построила дом, хотон и все другие постройки для жилья.
Евдокии Олоодун не нравились отказы ее дочери зажиточным и влиятельным женихам, и она начала временами упрекать свою дочь, но Анна молчала. Однажды рассерженная мать накричала на свою дочь, высказала страшные слова: «Как же мы сможем жить без мужчины? Николай еще мальчик. Выйти замуж за хорошего человека – счастье для женщины. Наверное, на тебе женится сын Верхнего Абаасы – демон настоящий!» Анна вздрогнула и увидела, как лицо матери изменилось и стало страшным.
В тот же вечер Анна вышла во двор и сразу услышала какой-то странный небесный звук. Вдруг она увидела спускающегося с неба человека и с испугу хотела вбежать в дом, но человек сразу же оказался перед ней и сказал: «По зову твоей матери я спустился, чтобы жениться на тебе». Голос у него был гнусавый. Анна была физически очень сильной девушкой, она оттолкнула его, но пришелец был крепким, как могучая лиственница. Девушке едва удалось вбежать в дом, пришелец во сне и наяву начал являться к ней.
В это же время близко от них, к богатым людям приехал молодой неженатый шаман Николай Сыгынньах. Чтобы избавиться от небесного пришельца, Анна съездила к Николаю и предложила ему руку и сердце. Николай сразу согласился жениться на красавице. Они поженились и переехали жить в местность между озерами Унаардаах и Унаардаах Бэрэтэ – прекрасное и красивое местечко. Жили богато, держали много скота, местность изобиловала сенокосными угодьями. Хозяева даже держали наемных работников.
Так прожили несколько лет, но детей не было, и они взяли на воспитание приемную дочь. Девочка выросла и начала помогать в хозяйстве. Неожиданно Анна забеременела. Вскоре подошло ей время разрешиться от бремени, они пригласили сына богача Ньу-куу, знаменитого шамана Сонтуорка. Очевидец церемонии, когда шаман Сонтуорка камлал при разрешении Анны, рассказал Иосифу Мальцеву следующее: «Сделали трехножный стол и накрыли черной материей в виде палатки. Анна с трудом разрешилась, Сонтуорка взял родившегося ребенка и сунул в эту палатку. Затем он взял конфеты и, накрошив, положил их в палатку, а из палатки раздавался стук клюва, как будто кто-то ел конфеты».
В середине апреля подошло время праздника богини деторождения Айыысыт. Анна, одевшись, сидела на кровати и была очень бледна. А шаман Сонтуорка, с лицом темнее осенней ночи, сказал такие слова: «Анна, я твоего сына, рожденного от небесного демона, отправляю на воспитание на Небо к его деду и бабушке. Ты посмотри на него через открытую дверь, а потом я с камланием отправлю его». Шаман открыл палаточку и все увидели сидевшего в нем вороненка. Шаман взял его на руки, вывел из дома, посадил на вершине среднего сэргэ лицом к югу и запел кутуруу очень сильным и энергичным голосом. Кутуруу – это специальное ритуальное пение шамана. Затем кутуруу запел его помощник. Так они примерно в течение трех или четырех часов камлали, и вороненок улетел в южную сторону Неба. Затем шаман Сонтуорка с камланием влетел в дом и начал заклинание Духа Огня Хатан Тэмиэрийэ. Потом он лечил Анну, проводил древний ритуал домм и говорил ей: «Хотя ты по назначению выше меня, но мне удалось вылечить тебя».
Впоследствии, когда Анна лечила тяжелые болезни и травмы, она при камлании обязательно вызывала своего сына-Ворона. Она высасывала болезни, инородные тела из организма человека. Вот это я считаю главным феноменом Анны. В Америке высасывание различных болезней и инородных тел практиковала Эсси Пэриш. Врачи поддерживали ее, присылали к ней своих больных и с большой любовью называли ее «высасывающий доктор». Эсси Пэриш, высосав болезнь, любила всегда показывать ее в натуре людям. Точно так же поступала и Анна. Она спасала людей с застрявшей в пищеводе костью и т, д. Чтобы быть более убедительным, приведу два примера, как Анна высосала кость, застрявшую в пищеводе человека.
Однажды у матери ставшего позже известным деятелем советской власти и одного из первых революционеров-якутов С. Ф. Гоголева, у Акулины Алексеевны Гоголевой нечаянно в пищеводе застряла большая рыбья кость. Акулина была при смерти, когда Анна приехала к ней. Осмотрев ее, Анна сказала: «Что ты, сестра моя замедлила, надо было сразу за мной прислать. Кость сидит у тебя очень крепко, почернела, еще загноилась… Ну что, я не буду великой шаманкой Анной, если ты умрешь, если не смогу тебя вылечить. А теперь готовься, я начинаю лечить!» И начала высасывать у Акулины через спину, но ничего не вышло.
Анна сказала: «Кость слишком крепко сидит, не выходит», – и, помрачнев лицом, издала крик ворона и с плачем начала высасывать через грудь. С криком удачи и радости Анна высосала почерневшую рыбью кость с кровью и с гноем. Затем из сумки вытащила полую кость стерха и начала высасывать через нее. Вышло много почерневшей крови и гноя. Все вычистив спиртом, она сказала Акулине: «Вот кость я оставляю тебе на память. Теперь все определит твоя судьба свыше.
В течение семи дней понемножку будешь пить чистое топленое масло. Затем, если пойдешь на улучшение, будешь пить в течение семи дней еще кипяченое молоко. Но и масло, и молоко должны быть только теплые, а не горячие. Если не пойдет нагноение, перейдешь на кашу дальше через десять дней постепенно перейдешь на негустые свежие сливки. На более грубую пищу перейдешь только через девяносто девять дней или, точнее, через сто двадцать три дня после лечения, но мясо, рыбу, горячие и холодные блюда будешь есть только через год».
Анна оставалась с Акулиной, пока она соблюдала очень тонкую диету, и уехала домой только тогда, когда убедилась, что больная выздоравливает. Акулина дожила до глубокой старости и всегда была благодарна своей тетушке Анне.
Однажды случилось несчастье с ревкомовцем Каратаевым. Половина берцовой кости зайца застряла у него в пищеводе. Сразу вызвали Анну, уже пожилую женщину. Она, покамлав, высосала через грудь пациента большую кость и, объяснив диету, сказала: «Какой ты бедовый, разве человек может глотать такую кость! Ты ведь не медведь или волк, как я вижу», – и дала ему высосанную кость на память.
Вот яркие примеры бесследных операций, которые как редкие, яркие явления, имели место в практике великих шаманов. Мне лично не нравится, когда неосведомленные люди пишут о том, как шаман лизнул языком докрасна горячий металл или принесенный с улицы зимой мерзлой пешней проткнул свой живот и потом лизнул сало, которое прилипло к пешне и т, д. Это все фокусы, и ничто иное. Такие фокусы сможет сделать любой фокусник, лишь бы была творческая выдумка. Если вы думаете, что это делают по-настоящему, или вы думаете, что у шамана особое неуязвимое тело, то вы глубоко ошибаетесь. Такие вещи делаются только для публики, и они нисколько не возвышают шамана. Такие описания вредны, они отвлекают исследователей от основных вопросов шаманизма.
А вот высасывание болезней, бесследные операции шаманов – действительно явления, достойные исследования. Возникают раз личные вопросы. Почему шаманы различных культур, материков и народов, которые не знакомы друг с другом, пришли к таким достижениям? Например, якутские шаманы-суллэрдьиты, шаманы индейских племен, филиппинские хилеры и т, д. При высасывании болезней и инородных тел фокусами не обманешь людей. А такое явление действительно существует в природе.
Я лично, как целитель, тоже знаком с этим явлением, хотя до уровня Анны Павловой нам, современным целителям, очень далеко. Вот один из сильнейших методов лечения якутских шаманов суллэрдэссин – бесследные операции и высасывание болезней, заслуживают глубокого изучения.
Близкими соседями Анны Павловой и Николая Сыгынньах были Семен Имэнниээх, Прокопий Бырдавасыт и Михаил Борисов. Жили все в дружбе и согласии. Идейным руководителем всех была, конечно, Анна. Она занималась лечением, усовершенствованием своего мастерства. Много бывала и в Якутске, была знакома со многими знаменитыми и богатыми жителями города. Хозяйство вели наемные работники и близкие родственники. А хозяйство было большое и доходное.
Анна одевалась очень богато и красиво. Одевалась в меха и в дорогую шелковую и шерстяную одежду. Она любила носить совершенно белое длинное платье с национальными серебряными украшениями. В 1883 году, во время приезда графа Игнатьева, якутский губернатор организовал праздник, где с дорогими винами и европейскими деликатесами подавались и вкусные местные блюда. Рядом с высокими гостями сидели семь отборных якутских красавиц, одетых в очень красивую и богатую национальную одежду. Одной из них была шаманка Анна Ивановна Павлова. Губернатора нисколько не смутило то, что с высокими гостями рядом сидела знаменитая якутская шаманка-красавица, наоборот, он был очень горд ее присутствием.
Через 3-4 года после рождения первого «ребенка», Анна опять забеременела. Когда подошло время родить, Анна исчезла. Начали искать, но Николай Сыгынньах сказал:
«Не ищите ее. Все равно она родит что-то несуразное, необъяснимое… Зачем искать…»
Однажды утром жена Семена Имэнниээх Фекла в двух верстах от очерка Идэр увидела, как Анна сунула в полый пень живого окуня. С испугу Фекла со всех ног бросилась бежать и забежала к Анне. Людей было много. К удивлению всех, Анна вышла из хотона, зашла в дом и, глядя на Феклу яростными глазами, накричала на нее: «Что ты, Фекла, за мной по пятам ходишь!» А Фекла бедная сидела, вся дрожа. С тех пор при камлании Анна стала призывать «Дочка моя, Окунь, помоги…»
Прошло 3-4 года, Анна забеременела в третий раз. Когда подошло время Анне родить, пригласили шаманку Марию Хойбочох, которая жила в пяти километрах от нее. На этот раз Анна родила птичку. Вскоре она сказала: «Дайте мне мое дитя», – и велела открыть дверь. На дворе стояла июньская жара. Роженица, посадив птичку на ладонь, сказала: «Ты, оказывается, не нуждаешься в моем воспитании. Когда нужна будешь, я буду вызывать тебя со словами: „Приди, моя Кэкэ-Бука“, а ты прилетай». И птичка вылетела из дома.
Муж Анны, Николай Сыгынньах, умер рано, его похоронили возле озера Дьэнкэ. Затем возле местности Окучу нашли мертвым брата Анны Николая Холохоно. Анна, посмотрев на покойника, сказала: «Брат, как и муж, умер от копья шаманов. Они всегда были неосторожными людьми».
К власти пришли коммунисты. Начались большие изменения в общественной жизни. Анна постарела, начала лечить только знакомых людей. Как и раньше, она лето проводила в местности Нээтийэ, а зимовала на берегу озера Кучан, где раньше жил ее предок Дуоҕа Боотур.
Великая шаманка последний раз камлала в 1918 году. Из людей, которые присутствовали на данном камлании, жив только Иосиф Мальцев. В этот день сын Хатырыка, уроженец Тасагарского наслега, Антон Поскачин провел собрание, где объяснил политику советской власти о разделе земли. Вечером заболел А. Каратаев, и лечила его Анна.
Однажды, еще до этого случая, у одного зажиточного человека, взломали амбар и украли дорогие вещи. Пострадавшие попросили Анну, чтобы она помогла своими способностями вернуть украденные вещи. Анна камлала и просила «сына Ворона» вернуть эти вещи. «Сын Ворон» принес, держа в клюве, женские трусы с бисером и серебряными украшениями и сказал Анне такие слова: «Зачем ты заставила меня принести такую грязную, гадкую вещь. Я больше никуда не прилечу к тебе», – и улетел к своему Южному Небу.
Приемная дочь вышла замуж и начала вести с мужем хозяйство матери. По новой политике из-за нехватки сенокосных угодий уменьшили и количество своего скота. Число приезжающих лечиться тоже уменьшилось. А из-за старости лет и в связи с гражданской войной великая шаманка перестала ездить в другие места.
В середине 1920-х годов на Унаардаах приехали работники органов советской власти Петр Бубякин, человек с именем Политбюро, начальник милиции Колодезников, милиционер Чомуохаан, сын Урунэя Никифоров, Алексей Кулуччу. Они остановились у зажиточного” хозяина Иннокентия Егоровича Кычкина. На следующий день они вызвали Анну. Почтенная старая великая шаманка приехала в сопровождении своего зятя, сына Сэрбэннээх, Прокопия Кылаана. Войдя в дом, она сняла свою верхнюю одежду, а затем поздоровалась со всеми за руку. Ходила она медленно, опираясь на большую трость. Сидя спиной к камельку, сказала все еще звучным и низким голосом: «Наступили страшные январские морозы, оказывается. Расскажите, приезжие молодые люди, какие новости у вас, что слышно, что видно в ваших дальних краях?» За всех ответил словоохотливый и быстрый Алексей Кулуччу. Хозяева накрыли стол и всех угостили. После угощения Анна спросила: “Зачем меня, восьмидесятилетнюю старую каргу, вызвали, молодые люди?
Сидевший до этого в глубоком молчании П. Бубякин ответил: «Говорят-рассказывают, что вы лечите людей. Советская власть запретила деятельность и попов, и шаманов. Мы были в Тогуйском и Тасагарском наслегах. Каково ваше мнение? Рассказывайте». Анна, помолчав, ответила: «Когда я была молодой, у меня были духи-помощники. А по натуре я была очень чувствительной и сострадательной к людям. Не могла выдержать, когда люди просили, и действительно лечила людей. А теперь все мои помощники ушли. Ушел Сын-Ворон, ушли Птичка Кэкэ-Бука и Дочка-Окунь. Осталась совсем одна. Кроме того, постарела и сейчас уже не могу камлать, произносить алгысы-заклинания, проводить большие обряды. Все бросила давно».
П. Бубякин спросил: «Значит, вы согласны отказаться от своей бывшей профессии?» На что Анна степенно ответила: «Раз у меня моих духов-помощников нет, что я буду обманывать людей-то зря?!» Из жалости приезжие дали шаманке денег, и она, поблагодарив их, вышла со своим зятем.
Но впоследствии, перед смертью, Анна в последний раз вылечила одну знакомую. Сын Буолкалааха Прокопий Прокопьев с матерью приехали весной к Анне, в местность Кучан Эбэтэ. Мать Прокопия страдала панарицием, не могла ни сидеть, ни спать. Кричала и стонала беспрестанно. Анна, сильно постаревшая, больная, лежала на кровати и слабо приветствовала своих гостей, с которыми раньше была в очень хороших отношениях. Услышав просьбу гостей, она сказала своей приемной дочери: «Иди, доченька, в амбар, поищи и найди полую кость стерха. Давным-давно я никого не лечила. Не знаю, получится ли у меня лечение. Это будет мое последнее и прощальное лечение».
Дочь нашла инструмент и дала матери, Анна с большим трудом встала с постели и вытащила из своего ящика спирт. Спирт налила в блюдечко и поставила на стол, а потом начала через полую кость стерха высасывать болезнь из больного пальца женщины. Высосанное она выплевывала в блюдечко со спиртом. Завершив дело, она ополоснула свой рот и горло спиртом, затем велела дочери вынести блюдечко и вылить содержимое далеко от дома. Больная совсем успокоилась, боли у нее прошли. Они вместе попили чаю. Когда Прокопий с матерью уходили, Анна сказала: «Это было мое последнее лечение. Через три дня я умру. Как бы я хотела умереть в своем зимнем доме!»
Действительно, Анна до этого всегда говорила, что хочет умереть в зимнике. Ей не хотелось умирать летом в Унаардаахе, потому что она видела, что в данной местности в будущем будет жить множество людей и не хотела волной своей смерти смести счастье данной местности. Когда Анна умерла, ее похоронили между Николаем Сыгынньах и Николаем Холохоно. Так завершила свою жизнь одна из самых талантливых женщин нашего народа.
При жизни Анны были созданы и передавались из уст в уста различные легенды о ней. Из них я выбрал наиболее интересные.
Анна в молодости гостила в одном большом богатом доме в городе Якутске. Стол был богато и красиво сервирован. Золотые вилки, ложки, серебряная и хрустальная посуда, красивые вазы с цветами, роскошные блюда дополняли сервировку стола. Красиво и богато одетых гостей хозяева рассаживали на венские стулья. Высокую, очень красивую Анну в длинном белом платье с национальными украшениями усадили напротив молодого и красивого парня, сына известного богача. Увидев девушку, парень подумал: «А вот какая, оказывается, великая шаманка?! Неужели такая красивая девушка занимается таким грязным делом – шаманскими методами лечения?» Анна покраснела и, положив золотую вилку на стол, сказала парню: «Оказывается, сидя за столом, мысленно друг другу говорим всякие нехорошие слова». Парень опешил, у него волосы на голове стали дыбом, по спине побежали мурашки. Хозяева очень культурно и мягко уладили спор.
Прошло некоторое время. Богатый купец по каким-то делам заехал в далекий II Лючинский наслег. Он зашел в дом Анны. Хозяйка хорошо угостила своего гостя, она-то сразу узнала в богатом купце того молодого парня, который когда-то ее оскорбил на празднике. А купец не знал, что Анна живет в такой глуши. Он всегда думал, что девушка-шаманка жила где-то в центральном улусе. Купец подумал: «Как похожа хозяйка на ту девушку шаманку, с которой когда-то мы поссорились!»
Утром гость, отблагодарив хозяев, уехал. Но вечером приехал обратно к тому же дому. Пришлось зайти и остаться па ночь. Хозяйка с таким же радушным гостеприимством приняла и угостила купца. На следующий день вечером он опять возвратился. И был такой же прием. Но утром купец осмелился спросить: “Это почему я не могу выехать? Кто мне так мешает? Раньше я такого не знал “. Анна ответила ему: «Вы когда-то очень сильно оскорбили меня, но не извинились за это. Я, от того что вы были очень молодым и красивым парнем, не отомстила за это. А теперь извините!» Глаза купца округлились, он извинился и подарил Анне дорогие вещи. Она сказала ему:
Вот теперь-то вам всегда будет сопутствовать удача и будь всегда счастливы да удачливы!” – и поцеловала купца.
В молодые годы у Анны была подруга Вера Бэдэрдээх, тоже шаманка. Летом обе они, одевшись во все белое, переходили через озеро и, достигнув сухого берега, Анна сказала Вере: «А ну-ка, подружка моя, покажи свои подошвы!» При этом подошвы у Веры были чуть мокрые, а у Анны они всегда сухие. И Анна сказала:
«Хоть ты, Вера, моя подруга, великая шаманка, оказывается, все же уступаешь мне». Так вот в молодые годы шутили две шаманки.
Рассказывает знаменитый гипнотерапевт, большой педагог В. Л. Сенькин.
С нами в школе учился уже взрослый человек Иван Иванович Иванов. Оказывается, этот Иванов, когда учился в Мукучинской школе, однажды заблудился в лесу и долго скитался в нем. Его искали и не нашли. Затем обратились к Анне Павловой, которая была, по словам Ивана, очень старой. Старая шаманка сказала: «Мальчик ходит возле одного озера, но я его приведу к поселку. Не беспокойтесь, он придет». А Иван рассказал следующее: «Когда я находился на берегу одного озера, прилетел ворон и сел почти у моих ног. Хотел поймать его, но не смог. И вот, гоняясь за птицей, пришел к деревне».
Известный учитель И. А. Борисов рассказал В. Л. Сенькину следующее. Когда Анна умирала, ее спросили: «А вы еще вернетесь на землю?» Она ответила: «Не знаю. Но думаю, что больше не вернусь на землю. С того света не возвращаются. Я так полагаю». Об этом И. А. Борисову рассказал человек, который был свидетелем последних минут жизни А. Павловой.
Однажды в Лючинском Семен Качкин организовал большой ысыах. Были приглашены высокие гости: сам улусный голова, князья и богачи Мукучинского, Лючинского, Орготского (ныне Хам-пинского), Тасагарского, Жемконского, Тогуйского, Муосайского, Борогонского наслегов. Кроме того, собралось много народу из местного населения. Было приготовлено много кумыса, забили двенадцать крупных, откормленных в течение нескольких лет, рогатого и конного скота. В изобилии были приготовлены и мучные блюда, было в меру и вино. Ысыах прошел очень хорошо. Но на следующий день распространился скорбный слух: исчезли двое, первый – человек из рода Мае, живший на восточной стороне озера Унаардаах, Никифор Иванов и семнадцатилетний сын Кычкина Семена-Второго, Петр. Кычкин Семен-Первый, который провел большой праздник, организовал поиск, но поиск был безуспешным. Искали в течение недели, но никаких результатов не было.
Тогда обратились к Анне с большой просьбой. Она, покамлав короткое время, сообщила присутствующим: “Никифор лежит в воде чуть южнее от середины озера по направлению к лиственнице с наростами. Завтра утром во время восхода солнца соберитесь у этой лиственницы и понаблюдайте. Вода начнет бурлить в том месте, где лежит Никифор. Это значит: моя Дочка-Окунь подает знак. Тогда быстро на лодках подплывите и опустите длинные веревки с грузилами. Так вы вытащите Никифора.
А второй парень близко, примерно за версту от дома, он лежит в густых зарослях молодых лиственниц. Оказывается, он очень много выпил кумыса, лег там отдохнуть и крепко заснул. Парень умер от чрезмерно много выпитого кумыса в лежит на спине, а Никифор лежит в воде ничком”.
Так и сделали и нашли обоих в точно указанных местах и со скорбью похоронили их.
Иосиф Мальцев подрос и начал косить и выполнять более тяжелую физическую работу. Однажды произошел большой пожар. Вокруг озера Харбалаах жили семь хозяйств, из которых пять находились на южной стороне озера. Близко от южного берега Харбалаах находилось озеро Тыыраахылаах. Начавшийся с берегов последнего озера пожар был очень сильным и страшным. Родной дядя Иосифа Кирилл Иванович Мальцев прискакал на коне к наследному князю Софрону Трофимову. Собралось много народу, но все попытки утихомирить стихию остались безуспешными. Род Мегинцев – Мальцевы не знали, что делать. Князь Софрон Трофимов обратился к самому старшему в роде Мегинцев – Ивану Мальцеву, ехать и просить помощи у Анны. Старик, сколько смог, быстро поехал к великой шаманке. В это время некоторые женщины с испугу начали «мэнэрэчить», а старушка деда Ивана начала молить Бога. От дыма стало ничего не видно, люди задыхались, а жара стояла невыносимая.
Но вдруг вечером начался ливень. Крупные капли дождя падали на землю, и образовались лужи. Народ собрался в доме Мальцевых, и князь Софрон сказал присутствующим такие слова: «Вот великая Анна спасла нас, спасла землю и народ. Великая благодарность нашей великой шаманке!» Все говорили слова благодарности. Пожар был потушен дождем полностью.
Однажды осенью приехал родной дядя Иосифа и переночевал у них. Утром за завтраком он обратился к деду Ивану с такими словами: «Великая шаманка Анна велела передать тебе следующее: „Чтобы вызвать дождь, я искупалась второпях в ручейке. Оказалось, что в ручейке было очень много водяных блох, которые искусали мое тело и я долго мучилась от этих укусов. Пусть за мой труд и мучение дед Иван что-нибудь придумает!“» Дед Иван ответил: «Я давно об этом думаю, конечно, никогда не забуду об этом».
Осенью дед Иван приехал к Анне, захватив с собой жирной конины, двадцать крупных стерлядей, одного чира и крупных карасей. Вот так отблагодарил старик великую шаманку.
Бывший батрак Григорьев Тимофей Григорьевич при советской власти стал жизнь зажиточно. Раньше якуты имели традицию в январе и феврале пускать на лисиц быстроногих собак. Охотничьи собаки, которые могли поймать лисиц, высоко ценились. Родственники оставили Анне такую собаку. Григорьев Т. Г, насильно отнял у нее эту собаку. Человек советский, он имел кураж, не боялся шаманки. Анна, тогда уже старая женщина, сильно оскорбилась. Никто на нее раньше и голоса не повышал, а этот «новый якут» тогдашнего времени кричал на старую шаманку.
В тот же вечер у Тимофея заболели глаза и от боли он не мог сидеть, все ходил взад-вперед по дому. К Анне с просьбой приехал брат Тимофея Алексей Сантай. Но старая шаманка наотрез отказалась лечить своего обидчика. Тогда к ней поехала жена Тимофея Евдокия. В ту ночь Иосиф Мальцев ночевал у Тимофея и стал свидетелем всех тех событий, которые имели место в тот вечер у Григорьевых. Анна вошла в дом и сказала: “Почему звал-пригласил?
А Тимофей начал извиняться и сказал: «Я поступил не правильно, вылечите меня и возьмите эту собаку обратно». Шаманка спросила: «Почему не поехал на охоту на лис и зачем глаза завязал?» “Извините, Анна, у меня было большое желание охотиться. Из-за этого у меня вышло совсем не так, как надо было “, – тихо ответил Тимофей. На что старушка ответила своим все еще сильным голосом: “Из-за того, что я стала старая, ты жестоко обидел меня. В мои молодые годы ты бы так не поступил… Ты глупый, разбогатевший нынче бывший бедняк. Какой толк от того, что глупый человек разбогател. Ты от этого стал еще глупее и спесивее. Нет у тебя ни чести, ни совести, ни благородства. А мне с молодых лет всегда сопутствовали добрые мысли. Вот поэтому и сегодня я согласилась лечить тебя. Мне жалко твою жену Евдокию, а не тебя “, – и, плюнув в ладонь, три раза она хлопнула по виску Тимофея. Евдокия хотела было потчевать чаем старую гостью, но та отказалась: «У меня еще не прошел мой гнев», – и, одевшись, вышла из дома. А Тимофей, проболев еще девять дней, выздоровел.
«В 1929 или 1930 году, в феврале умерла Анна, точно не помню», – вспоминает Иосиф Тимофеевич. Перед смертью она предупредила всех: «Пусть далеко не ездят на охоту, пусть запасаются сеном заранее, будет буря, страшная буря». И действительно, разыгралась страшная буря продолжительностью в трое суток. Дальше Мальцев так описывает это событие: «Буря началась с сильнейшего восточного ветра. Три дня люди не могли вывести скот к водопою и сами не могли выйти на улицу. Буря разбросала стога сена и скирды с хлебом. На третий день вечером приехал Федот Ньыктаха и сообщил, что великая шаманка умерла». Вот таким образом отметила природа смерть великого человека.
И после смерти Анна никому не давала себя обижать. Однажды лесорубы обосновались близко от ее могилы и начали рубить лес. Но вскоре им пришлось уйти, так как сгорел балок и у них начались различного рода неполадки. Хотели было близко от её могилы провести газопроводную ветку, но опять же никто не вышло. Пришлось провести ее по другому проекту, далеко обойдя могилу шаманки.
Было время, когда вертолет летал как раз над могилой шаманки. Но однажды летчик отказался от полетов и рассказал: «Каждый раз, когда я пролетаю над этой местностью, навстречу прилетает старая женщина и грозит мне кулаком. Мне страшно. Дайте мне другой маршрут, а туда я отказываюсь лететь». Его подняли ни смех, один высказался так:
Вот придумал еще летающую бабу, лишь бы уклониться от работы! Дайте мне этот маршрут”. И полетел, – но его вертолет рухнул, правда, никто сильно не пострадал. Маршрут пришлось изменить. Говорят, что мир без чудес. Но в действительности получается, что чудес в мире много.
Источник “Загадочные сверхвозможности человека” Кандыба Виктор
годов. О ней создано очень много легенд. А мы постараемся отойти от более гиперболических легенд и создать более реальный образ Анны. В этом нам помогут рассказы выдающегося рассказчика, знатока старины, лично знавшего Анну Павлову, 93-летнего жителя с. Борогон Вилюйского улуса Иосифа Тимофеевича Мальцева.