В феврале Кремль затеял масштабную ротацию губернаторов – девять руководителей субъектов федерации должны смениться. Главной причиной отставок называют не плохое управление или отсутствие популярности в народе, но подготовку к президентским выборам. Точечными отставками наводится дисциплина в губернаторском корпусе. К тому же власти показывают: он видят общественный запрос на перемены. Но станет ли от этого управление регионами эффективнее?

Обреченные и новоявленные

Обреченный губернатор, о котором еще вчера газеты писали, что его попросят на выход, получает последнее слово – пресс-конференцию. В ходе нее он подчеркивает добровольный характер ухода с должности до окончания срока полномочий и ждет, когда из столицы приедет его сменщик. Назначенный Москвой варяг везет с собой указ об отставке предшественника, а на сайте администрации президента появляется ритуальное фото: свежеиспеченный глава региона на приеме у президента. И хотя назначение по факту уже состоялось, парадокс, к которому все, похоже, привыкли, состоит в том, что в сентябре 2017 года временно исполняющий обязанности глава региона должен будет подтвердить свой мандат на выборах. И, конечно, подтвердит.
Затеяв очередную кадровую ротацию, Кремль не изменяет полюбившемуся стилю и тасует губернаторскую колоду эффектными сериями, как это было летом 2016 года: отставку уже получили главы Пермского края Виктор Басаргин и Бурятии Вячеслав Наговицын. Со дня на день ожидается замена руководителей Белгородской области и Республики Карелия (оба отрицают такой ход событий). Всего высокопоставленных отставников, по словам источников, будет семеро: в спике также фигурируют главы Рязанской, Свердловской, Новгородской и Ивановской областей.
Перестановки на региональной шахматной доске в основном объясняются двумя версиями. Первая из них, кажется, способна объяснить сегодня любое политическое действие – подготовка к президентским выборам, которые, если обойдется без форс-мажоров, должны состояться в марте 2018 года. Считается, что кремлевским сценаристам нужна высокая явка, поскольку от нее будет зависеть степень легитимности нового срока их начальника. Согласно предложенной логике, за цифры отвечают губернаторы и у тех из них, кто ходит в статусе непопулярного или «двоечника» в рейтингах «выживаемости» – с мобилизацией электората могут возникнуть технические проблемы. Приход же свежих лиц взбодрит депрессивные территории, вызовет у населения энтузиазм – в ход пускается старая, обкатанная технология. Другими словами, отдельные губернаторы должны уйти, чтобы президент остался.
Во-вторых, для куратора внутренней политики Сергея Кириенко, первого зама администрации президента, электоральный цикл позволяет показать политико-аппаратный бицепс и, если случай будет благоволить, он сможет нарастить свой персональный политический вес. Но первая же претензия к запущенной с утечек в прессу ротации – непрозрачность кадровой политики, говорит о том, что ничего принципиально не поменялось. Впрочем, непроницаемость процесса принятия решений российской власти давно не новость – о правилах отставок и назначений российской общественности остается гадать и рыться в «сливах», которые отражают межклановую борьбу за кормушки.
Тем не менее часто речь идет о некоем интегральном рейтинге, который составляют в администрации президента. Говорят и о разработке новой системы «объективных» критериев эффективности губернаторов. Заказываются исследования и у аналитических центров, например у Фонда развития гражданского общества. Рекомендации по части кадровой политики дает даже проект предшественника Кириенко Вячеслава Володина – Общероссийский народный фронт. Так что недостатка в оценках и рекомендациях относительно управленческого потенциала высшей российской бюрократии у первого лица нет.
Однако в Кремле понимают политическую целесообразность иначе, нежели организационные выводы, основывающиеся на показателях роста региональной экономики, безработицы, социального благополучия или инвестиционной привлекательности. Губернаторы приносятся в жертву не тогда, когда требуется выправлять кособокую ситуацию в регионе, но когда надежда на ее улучшение приносит ощутимый бонус президенту. Перемена лиц отвлекает и от удушающего кризиса, а поскольку центр претендует на роль вершителя судеб и делателя карьер, то к чему ему прозрачность и предсказуемость? К центру нужно жаться ближе, ему надо внимать, чтобы сохранить за собой пост.

Молодые, эффективные, свои

Но правда заключается в том, что должность главы региона в сегодняшней России сама по себе не дает никакого влияния – оно транслируется из Москвы. Им наделяются выдвиженцы отдельных финансово-административных групп во власти. Кириенко получает полномочия на чистку губернаторского корпуса от президента и тут же теряет управляемость над запущенной кампанией: новым назначенцем в Пермский край отправляется не заместитель главы Россотрудничества, на которого ставил Кириенко, а ставленник клана Собянина – Медведева, теперь уже бывший глава Департамента экономической политики мэрии Москвы Максим Решетников. В Бурятию идет замминистра транспорта Алексей Цыденов – креатура госкапиталистов Геннадия Тимченко и Аркадия Ротенберга, у которого президент, очевидно не знакомый с новоявленным губернатором, просит пересказать свою биографию.
Новые главы российских регионов возвращаются на «малую родину», заверяют, что связей в регионе не теряли и сами откровенно удивляются своему попаданию в число губернаторов. Но на фоне кризиса управления на всех уровнях власти они остаются винтиками федеральной вертикали, встроенных в нее кланов и групп влияния. Однако внутриэлитную перетасовку населению подают как повышение эффективности: молодые технократы, большинству из которых в районе 40 лет, присланные из столицы, нарушат сложившиеся коррупционные связи и перезагрузят развитие регионов. (Так, к примеру, Решетников уже заявляет, что дотации надо выделять только «эффективным» регионам.) На деле же никакой самостоятельности у них нет, и не будет – обслуживание клановых интересов, вот их ключевая задача.
Оптимисты хотят верить, что перестановки, возможно, приведут к лучшему: технократы на то и серые исполнители, что их работа, по идее, должна легко оцифровываться, а значит, и оцениваться в понятиях «эффективно / не эффективно». Тогда, вероятно, получится покончить с византийством и отвязать губернаторов от постороннего влияния. Лишенные политической силы, губернаторы сохранят зависимость лишь от одного человека – первого лица. Но в это мало верится уже хотя бы по скрытой истории их назначения. К тому же, сам тренд замены старых кадров на технические фигуры, отчетливо сложившийся в прошлом году, призван продлить жизнь режиму и переложить львиную долю ответственности на «специалистов».
Уходящие же натуры – политические губернаторы – намекают президенту на его главную управленческую ошибку: «Я отработал полных два срока и считаю, это достаточно. Формально есть повод для того, чтобы пойти на третий срок, но нужны перемены в республике. Во всем мире придерживаются этого же принципа – два срока», – заявил бывший глава Бурятии Вячеслав Наговицын. Но Россия – отдельный мир, возразил бы ему Путин, готовящийся то ли к четвертому, то ли к пятому сроку.