Отсутствие стратегического планирования представляет для России кошмарную угрозу

Непонимание степени новизны новой организации управления (а значит — и общества) не позволяет своевременно реагировать на возникающие проблемы. Ничего фатального пока нет. Но треск штанов, рвущихся при слишком широком шаге в действительно сверхэффективный мир, становится оглушительным.

Лидером технологического рывка сегодня является российское государство. И многие из возникающих проблем обнажает в своей практике именно оно. Иногда это выглядит смешно.

Так, обладая уникальным объемом собираемой в режиме онлайн информации по легальным платежам, государство всерьез управляет на основе заведомо неадекватных данных официальной статистики. Более того: оно принимает решения на основании причудливой смеси точных данных (Банка России, Минфина и налоговой службы) и вызывающих головокружение фантазий (Росстата и таможенной службы). Что делает неточность решений непредсказуемой. В том числе — для самого нашего государства.

Значительно более серьезно исключение платформенным подходом важнейших функций государства по организации развития и воодушевления общества. Предполагается, что оно (как в образовании и медицине) просто «предоставляет услуги». А в рамках этого подхода задачи коренного преобразования выглядят как неоправданное и, еще хуже, непредсказуемое насилие.

Да, платформа обеспечивает управляемым небывалый комфорт при подаче жалоб, оплате налогов и получении штрафов (хотя и не при попытке их оспорить). Но развивать общество в направлении, не очевидном для самого общества (и потому не определяемом им через механизмы обратной связи), становится крайне трудно.

Кроме того, предельно удобные и формально предельно демократичные платформы обеспечивают их создателям и владельцам в прямом смысле слова абсолютную власть над условиями самой жизни. Которая во все большей степени протекает именно в платформах.

Эту власть изнутри платформ просто нечем сдерживать. И порой она проявляется самым варварским и простым (хотя и маскируемым под недоразумения) способом. Вроде отключения или симулирования обратной связи (что, как можно предположить, и привело к протестам предпринимателей, сотрудничающих с «Вайлдберриз»).

Фундаментальной проблемой, порождаемой объективно обусловленной недостаточностью обратной связи в платформе, является заведомая недостаточность мер, разрабатываемых для достижения тех или иных целей (при «декомпозиции» этих целей, как говорят внутри платформ). Часто эти меры разрабатываются менеджерами исходя из удобства их контроля и реализации, а отнюдь не для достижения целей. То технократы, кругозор которых ограничен платформой, не способны даже осознать это.

Степень порождаемой платформой ограниченности обычный человек просто не может себе вообразить. Так, граждане России обычно считают изощренным издевательством (над кем именно — зависит от обстоятельств) утверждение, что «платформенное» государство действительно искренне считает выполненными указы президента Путина от мая 2012 года (о кратном превышении зарплат врачей и учителей над среднерегиональными).

Точно так же они не в силах представить, что «эффективные менеджеры и молодые технокрады» в рамках «платформенного» госуправления действительно не понимают недостаточности социальной помощи и не сознают физическую невозможность выживания на пресловутый прожиточный минимум.

А те действуют по элементарному алгоритму «если мы выполнили действия, предусмотренные в регламенте достижения цели, — цель достигнута, и о ней следует забыть».

Формализация рождает формализм, принципиально не устранимый формальными же методами. Непонимание последнего ведет к рефлекторному углублению и расширению применения математических методов анализа и прогнозирования, как правило, игнорирующих неточность и частичность исходных показателей (так, зная до рубля масштабы продаж в реальном времени, сложно сохранить понимание того, что это касается лишь легальной сферы).

Более того: общество, в отличие от математики, по своей природе не поддается полной формализации как минимум потому, что мы, являясь его частью, уже в силу этого (из-за эффекта обратных связей) никогда не понимаем его и полностью, и своевременно.

В этом, кстати, причина провала исторического материализма как науки: дивная попытка объективизировать изменение обществом правил своего собственного развития была разбита именно интенсивностью и разнообразием обратных связей.

Наглядным проявлением парадоксальности (для математиков и только для них) применения математических методов к анализу общества стал расстрел Дома Советов в 1993 году Ельциным, который форсировал кризис до его вызревания на основе данных математического моделирования, по которым весной 1994 года у него уже не было шансов на сохранение власти. (Характерно, что естественный для разработчиков модели вывод о необходимости нормализации социально-экономической политики Ельцину и его окружению даже не пришел в головы.)

Ключевой практической проблемой платформенного управления является необходимость регулярного пересмотра параметров, казавшихся незыблемыми ее создателям (кстати, поэтому в рамках платформы их пересмотр может быть и попросту невозможен без ее крайне затратной реорганизации). Когда интересы развития общества требуют пересмотра этих параметров, платформа может оказаться в состоянии просто остановить это развитие, в том числе создавая угрозу самому существованию общества.

В современной России, например, «платформенное» управление допускает корректировку налоговой системы только с началом нового президентского цикла. Это не требование президента и не какое-либо объективное ограничение — соображения простого удобства менеджеров, обслуживающих платформу, в силу исключения «платформенной» организацией управления возможностей какого бы то ни было влияния на них приобретают характер абсолютной природной силы. И сила эта так же слепа и равнодушна к человеческим нуждам, что и природа.

В результате вместо отмены откровенно безумного «налогового маневра», введенного в 2018 году по указанию Запада для подавления производства в России добавленной стоимости, закрепления ее колониального положения и простой экономии сырья для нужд развитых стран, «платформенное» управление изобретает «единовременный налоговый платеж», представляющий собой юридический и финансовый нонсенс и не имеющий никакого оправдания, кроме простого удобства менеджеров управляющей платформы.

А значительно более разрушительные элементы государственной политики — присоединение к ВТО на заведомо кабальных, колониальных условиях, категорический отказ от протекционизма, поощрение тотального произвола монополий, искусственно созданный денежный «голод» и прочее — воспринимается управляющей платформой и вовсе как некоторая незыблемость, фундаментальная религиозная догма. Не подлежащая не то что обсуждению, но даже простому обдумыванию.

Все, что существует вне предусмотренного платформой алгоритма (в том числе в качестве условий реализации этого алгоритма), платформой не воспринимается и для нее попросту не существует.

Эта фундаментальная, хотя и фрагментарная слепота и глухота, при попадании в соответствующие зоны заставляющая вспомнить фольклорного «слепоглухонемого капитана дальнего плавания», делает «платформенное» управление, при всей его сверхэффективности, неустранимо частичным. Без дополнения полноценным и гибким стратегическим планированием его бесспорные тактические преимущества уже в среднесрочном плане оборачиваются дополнительными кошмарными угрозами.

Качественное возрастание мощности «платформенного» управления увеличивает и цену ошибки. Превращая вполне приемлемые в прошлом погрешности в без преувеличения смертельные угрозы.

Михаил Делягин.