Main » 2013 » Алтынньы » 23 » Второе поколение мигрантов намного опаснее для общества, чем первое.
Второе поколение мигрантов намного опаснее для общества, чем первое.
13:30
22 октября 2013 года 18:50 | Андрей Полунин Текст Фото Видео
Мигрант повышенной опасности Второе поколение мигрантов намного опаснее для общества, чем первое. К такому выводу пришла социолог Бостонского университета Бьянка Берсани . Она Лавренко, более двух третей заказных убийств также совершаются мигрантами.
И такая планка преступности – если верить Бьянка Берсани – далеко не предел. Дети нынешних мигрантов (их родители достаточно легко получают российское гражданство как уроженцы СССР) будут еще более криминальными. Можно с большой долей вероятности предположить, что выходцы бывших советских республик, в конце концов, начнут создавать на новом месте мощные ОПГ. В результате, преступность среди второго поколения мигрантов в России вырастет не на 8%, как в США, а намного больше. Накроет ли Россию «вторая волна» иммигрантской преступности?
– В Америке существует жесткий закон, и лица, которые в страну прибывают, первое время очень дорожат возможностью получить вид на жительство, – отмечает полковник милиции в отставке, доктор юридических наук, заслуженный юрист России Данил Корецкий.– Кроме того, они не имеют достаточного количества социальных связей, в том числе, в криминальной среде. По мере ассимиляции – приобретении статуса гражданина и связей (как правило, социально-негативных) – они совершают преступления более интенсивно. Отсюда и разница в уровне криминогенности между иммигрантами первого и второго поколения, о которой говорит Бьянка Берсани.
У нас, в России, никто не изучал ни мигрантов первой волны, ни второй. Хотя это можно было сделать – про миграцию речь идет уже лет двадцать. Думаю, в России у мигрантов нет сильного сдерживающего страха перед законом – в отличие от США. Возможно, в ряде случаев ограничения в поведении даже снимаются.
«СП»: – Что вы имеете в виду?
– Например, в Узбекистане действует очень жесткий уголовный закон. Поэтому узбеки, попадая в Россию, чувствуют, что прессинг закона здесь гораздо меньше. Плюс к тому, у нас они оказываются в диаспорах – этнических анклавах, которые в нынешней России встречаются повсеместно. Этим, кстати, мы существенно отличается от Соединенных Штатов – в маленьких американских городах анклавов до последнего времени не существовало, они были только в Нью-Йорке.
На российские анклавы долгое время смотрели сквозь пальцы, а данные по этнической преступности замалчивали. Был выдвинут глупый тезис, что преступник не имеет национальности. Но это все равно, что утверждать: преступник не имеет возраста, пола, образования. На деле, этническая преступность имеет свою специфику, ее нужно выявлять и изучать, искать способы борьбы с ней. Ничего подобного сегодня не делается.
«СП»: – Этническая преступность будет расти?
– Существует жесткая закономерность: 5% от количества населения – это преступники. Поэтому чем больше мигрантов – тем больше этнических преступлений.
«СП»: – Мигранты легче идут в криминал?
– Да, потому что в современной России путь незаконный всегда ближе к цели, чем законный. На днях была публикация: украинская журналистка рассказала, как пыталась устроиться на работу официанткой в Москве. Она описывает совершенно жуткие вещи – клетку, куда забивают бедных приезжих, очередь в ФМС, в которой люди выглядят, как загнанные звери. Это – картина с одной стороны. А с другой – бирюлевский убийца. Он у нас прожил 10 лет, попадал под суд, сидел. Если бы его последнее преступление не повлекло массовой реакции населения – возможно, он остался бы безнаказанным. Эти два примера показывают, что криминальный путь куда менее тернист, чем законный. Этот уродливый парадокс необходимо искоренять, об этом говорят на высшем уровне – но ничего не меняется…
– У нас нет адекватных исследований миграции, реальной статистики, прогнозов развития криминальной ситуации в регионах, где проживает много мигрантов, – считает заведующий отделом социологии фонда ИНДЕМ Владимир Римский. – В статистику не попадают нелегальные мигранты, поэтому мы не может определить даже базовые характеристики процесса – например, реальные темпы роста миграции. Это колоссальный недостаток нашей системы госуправления.
Наше счастье, что мигрантов во втором поколении у нас немного. Пока больше тех, кто в Россию приезжает на заработки, а те, кто остается жить в России, не отличаются высокими показателями преступности. Но ситуация вполне может измениться, когда мигрантов второй волны станет больше.
«СП»: – Почему вы так думаете?
– Проблема в том, что осевших в России мигрантов поддерживают этнические общины. Культурные нормы коренного населения эти общины не только не усваивают, но и отвергают. Если ситуация и дальше будет развиваться в этом направлении, конфликты между мигрантами и коренным населением станут только усугубляться.
Нам нужно четко вести учет мигрантов, в том числе – учет этнической преступности. Начинать нужно именно с объективной информации, причем следует сделать ее доступной для неангажированных исследователей. Именно такой подход позволяет, в частности, руководству США ориентироваться в ситуации с миграцией и делать прогнозы.
На мой взгляд, проблема не в цифрах этнической преступности в России. Проблема в том, что наши правоохранительные органы работают в реактивном режиме – реагируя на последствия. Объективные исследования как раз и нужны, чтобы ситуацию нормализовать. Чтобы, не доводя до края, аккуратно убрать из нее факторы, ведущие к росту преступности среди мигрантов. И чем быстрее власти это поймут – тем лучше…
– Мигрант и его потомок, ставший россиянином – люди с совершенно разной психологией, – убежден председатель координационного совета профсоюза сотрудников милиции Михаил Пашкин. – Над мигрантом всегда висит угроза депортации. Потому он ведет себя тише воды, и старается не совершать правонарушений. Его потомок-россиянин столкновения с законом боится куда меньше, и в криминал идет охотнее.
И есть куда: азиатские преступные группировки и сегодня существуют – на оптовых плодоовощных базах, рынках. Занимаются азиаты и наркотиками. Основной трафик зелья в нашу страну идет через киргизов, таджиков, узбеков. Наркотики они везут в фурах с фруктами – толком большегрузные автомобили никто не досматривает.
«СП»: – Влияние азиатских группировок растет?
– Пока они делят свой бизнес с нашим, российским криминалом. Иногда даже платят дань – Солнцевской, Химкинской, Долгопрудненской ОПГ. Но когда окрепнут – платить перестанут, это очевидно.
Сейчас у узбекских, киргизских и таджикских группировок идет период накопления капитала. А когда они накопят денежек – будут действовать, как кавказские группировки. То есть, широко использовать коррупционные схемы. За деньги у нас можно многое. Например, отбыть срок заключения с комфортом – с телевизором, девочками. Знаю, такая зона есть в районе Байкала – своеобразная «зона отдыха» для высокопоставленных преступников. Или выкупить своих. Так что у азиатов еще все впереди…
